Женщина в Гражданской войне(Эпизоды борьбы на Северном Кавказе в 1917-1920 гг.)
Шрифт:
Ксения не думала о том, что Александр мог попасть к белым. Она была убеждена, что он успел отступить с отрядом. Целый день она обдумывала, как бы ей скрыться с ребенком и с затаенной тревогой ожидала ночи.
Рассказ Вари выбил почву из-под ног.
— Что ж теперь делать? — говорила Ксения точно в бреду, — Варя, ведь они его убьют? Они не оставят его в живых. Надо спасти его во что бы то ни стало.
Она быстро ходила по комнате, не зная, что предпринять. Было ясно: нельзя терять ни одной ночи. Надо взять
— Варя, — вдруг остановилась она. — Ты никого не видела из наших? Может, кто-нибудь не успел отступить? У тебя нет знакомых? Близких? Где твой жених — истопник?
— Уехал недавно в станицу к родным. Должен был вернуться. Да вот нет его, как на зло.
Они долго молчали. Ксения стояла у окна, прижавшись лбом к холодному стеклу. Она не знала, что придумать.
— А вы знаете, кого я встретила сегодня? — неожиданно сказала Варя. — Глазам своим не поверила. Старичка того, что на работу в ЧК к вам заходил. На плечах погоны, одежда генеральская.
— Какого старичка? — удивленно спросила Ксения.
— Да вот, что в заложниках сидел. Хилый такой. Невидный. Товарищ Ге его из-под ареста освободил. Так он теперь комендантом города назначен.
— Ты что-то путаешь, — недоверчиво сказала Ксения и подошла к девушке. — Петренко? Такой больной, жалкий старик. Он генерал? Его же при мне освободили.
Она вспомнила старческую фигуру. Его забрали вместе с другими заложниками после второго налета Шкуро на город. Он кашлял хриплым, лающим голосом, вежливо раскланивался и часто жаловался на свои болезни и старость. Допрашивала его Ксения в ЧК и несколько раз посылала к нему врача. Но допрос ничего не дал. Тогда решили его не задерживать.
Она также вспомнила их последнюю встречу. Это было в кабинете у Александра. Петренко вызвали и объявили, что он свободен. Мелко семеня ногами, он подошел к ней и тихо сказал:
— Если я когда-нибудь пригожусь вам, — рассчитывайте на меня.
Затем он запахнул порыжевшее пальто и поспешно вышел из комнаты. «Какой жалкий старик», мелькнуло у нее тогда в голове.
Сразу появилась надежда. Он обещал. Он поможет переправить куда-нибудь Александра.
Ксения быстро надела пальто, накинула на голову варин пуховый платок и сбежала вниз.
Спускались серые сумерки. Знакомые улицы казались чужими. Попадались солдаты и офицеры в погонах.
Она торопливо шла, изредка останавливалась и спрашивала у прохожих, где помещается комендант города.
Где-то отдаленно, за парком, прозвучал выстрел, за ним другой, третий. Громыхая колесами, по улицам проходил обоз, медленно продвигались орудия на высоких колесах, проносились кавалеристы. На тротуарах было много глазеющей публики. Слышался громкий разговор и смех. Около комендантской стояли подводы, кто-то громко вызывал квартирьеров, а сбоку на мостовой, около костров,
Ксения быстро вбежала по лестнице на второй этаж. Сколько раз ей приходилось бывать в этом помещении. В приемной было шумно. Около адъютанта толпились офицеры.
Ксения пробралась к столу.
— Мне нужно коменданта, генерала Петренко. По срочному делу. Доложите, пожалуйста, обратилась она к адъютанту.
— Если у вас действительно срочное дело, пожалуйста, подождите. Генерал скоро вернется.
Ксения присела на стул около двери, которая, по-видимому, вела в кабинет Петренко.
Если бы офицеры не расступились, адъютант не вскочил и не застыл на месте, она не узнала бы в вошедшем генерала Петренко. Он шел к своей двери, слегка сутулясь, но бодро, ни на кого не глядя и небрежно приложив ладонь к козырьку фуражки.
Ксения встала и решительно направилась к нему.
— Я прошу вас немедленно принять меня, — сказала она, спустив платок на шею.
Он остановился, сердито посмотрел на Ксению и смутился.
— Это вы? — удивленно спросил он. — Не ожидал, и, сделав рукой жест к двери и пряча взгляд, быстро сказал: — Прошу.
Она вошла в тот самый кабинет, где когда-то сказали генералу, что он свободен. Кто-то уже успел внести новую мебель, на полу расстелили ковры, а на обоях на том месте, где когда-то висел портрет Ленина, остался темный ободок.
— Присаживайтесь, — сказал Петренко и, отойдя в угол, долго раздевался у вешалки.
Она украдкой разглядывала генерала. Он стал совсем иным. Куда-то пропала старческая немощь, сгорбленная, жалкая фигура и неуверенная походка. Отирая платком намокший от снега лоб, он степенно подошел к столу и уселся; в мягкое кресло.
— Не ожидал. Никак не ожидал, — снова повторил он. — Так, значит, вы остались? Не успели выбраться? Ну что ж! — растирал он покрасневшие пальцы. — Зимой отступать с ребенком это большой риск. Ну, а как супруг? Он тоже здесь?
Она поспешно рассказала ему об аресте Александра.
Он слушал внимательно, слегка склонив голову, и пальцами по столу выбивал какой-то мотив.
Ксения говорила, с трудом скрывая волнение. А кроме того смущал пристальный, холодный взгляд серых глав.
Он молча выслушал и опять долго барабанил пальцами по столу.
— Вы поняли, зачем я здесь? — прервала молчание Ксения. — Когда-то вы обещали мне свою помощь. Вот я и пришла за ней.
Он снова изменился в лице, улыбнулся и закивал головой.
— Да, да, помню, — поспешно сказал он. Я просто обдумываю, что надо сделать. Знаете, что? Муж ваш болен. Сейчас его не надо трогать. Пусть находится под арестом. А как только ему будет лучше, я вас переправлю в горы. Оттуда в Закавказье проберетесь.
Ксения быстро приподнялась. Ведь это была жизнь.