Женщина в темноте
Шрифт:
– Ты где была? – поинтересовался Саша, не открывая глаз.
– А что? – Монс потянулась к Сашкиному лицу, чтобы поцеловать.
– Такая счастливая, – отстранился от нее Саша. Монс слышала каждую нотку в его голосе, чувствовала себя виноватой и сама была глубоко несчастна
– Саша…
– Спи. Ты, наверное, устала, – сказал Саша, едва скрывая яд.
Монс встала и вышла. Закутавшись в теплый плед, она долго не могла заснуть. А утром ее разбудил Саша.
– Все кончено, я думаю, – ласково сказал он, проведя рукой по волосам, щеке и губам Монс. Монс знала, что остается совсем одна и заплакала спросонья. Все было кончено уже давно. И переживать вместе это они так и не решились.
Блюдца с пегасами
Вечные блюдца с пегасами на завтрак, обед и ужин, а также на полдник и чай. И, кроме того, если случалось, на поздний ужин. Исключение составляли только праздники. На праздники доставали дорогой фарфор – давний подарок забытого всеми друга.
Невозможно всю жизнь провести в ожидании. Вечные "без пяти двенадцать"? Бросьте, так не бывает. Можно, конечно. немного замечтаться, потом открыть глаза, а на часах-то уже заполночь.
Так вот однажды заполночь очнулись и захотели есть. И затанцевали по кругу крылатые кони. И расставив посуду на столе, все ждали – даже беседа утихла.
Пегасы, выведенные на белом фоне золотом, блестели и казались сквозь дрёму живыми. Вот-вот соскользнут с
Словом, когда хозяйка вошла в комнату, гости-то уже спали. Вповалку видели десятый сон. Хозяйка погасила свет, взяла махровое полотенце и отправилась купаться на озеро.
Монс погружалась в темные воды, где кипела другая жизнь. Она медленно плыла и была счастлива компании, которую ей составляли огромная луна, золотившая волны и белый конь, рассекавший воздух над озером мощными крыльями.
Дождь
– Идет дождь, – задумчиво произнесла Монс, отодвинув шторы и выглянув в весенние сумерки.
Стало как-то грустно. Выпитый чай не согревал. Дождь шел изрядный, монотонный, затяжной. Возле окон остановилась машина, из нее вышли два молодых человека и, перепрыгивая лужи, добрались до крылечка. Отряхнув с обуви воду и грязь, потоптавшись на месте, они вошли в дом. Это оказались Виктор и Саша.
– Ладно, я пошел, – сказал Витя и вышел, даже не поздоровавшись.
– Витя! Гад! – громко выругался Саша. Но Вити и след простыл.
– Да садись проходи уже, – сказала Монс, смеясь, – а то ты Витю не знаешь.
– На улице, – Саша запнулся.
– Дождь идет. – сказала Монс.
Сверчок
Сверчок беспокоился с утра и не давал никому покоя. Лил дождь и высовывать из дома нос не то, что не хотелось, но и не представлялось возможным.
Конец ознакомительного фрагмента.