Женщина, вернувшаяся с холода

Тамоников Александр

– Но меня не тронули! Значит, я ничего не знаю. Ризван приходил ко мне, чтобы купить мясо и иногда просто посидеть, поговорить.

– Анаши покурить? Расслабиться?

– И это тоже было. Редко.

– Боевики тебя не тронули. Видимо, они считают, что ты действительно не представляешь для них опасности. А вот я уверен, что именно через твою лавку Ганиев связывался с бандитами. Сейчас мы проведем обыск в твоей конуре, и если найдем сотовый телефон или радиостанцию, то ты, уважаемый, пойдешь под суд. И по очень плохой статье. За пособничество террористам, а тем более за участие в незаконном бандформировании

тебя посадят надолго. Вряд ли вернешься обратно в свой родной Чизур. Что скажешь, Асхаб?

Но ответить торговец не успел. От двери подал голос Возрин:

– Командир, у лавки трется какой-то абрек, дважды прошел в одну сторону, дважды в другую. При этом смотрел на вход в лавку.

– Говорил с кем-нибудь?

– Будучи под контролем, нет.

– Где он сейчас?

– Немного правее лавки стоит, смотрит на рубщика мяса.

– Обувь на нем?

– Полуботинки.

– Около трупа Ризвана тоже были следы от полуботинок. Так, а ну, пойди к двери, Асхаб, глянь на гостя! Только аккуратно, чтобы он не видел тебя.

Коригов подошел к Возрину, через сетку от мух выглянул на улицу:

– Какой мужчина?

– Ослеп? – воскликнул старший лейтенант. – Перед тобой в десяти шагах стоит.

– А! Этот! Нет, я его не знаю и никогда раньше не видел. Наверное, заезжий.

– Асхаб! Я закончил, – раздался со двора хриплый голос.

– Наемный рубщик? – отвел Коригова от двери Веселов.

– Да!

– Скажи, пусть уходит.

– Я должен заплатить ему.

– Хорошо. Выходи во двор, плати, в сторону мужчины не смотри и не вздумай сдернуть. Мы вооружены, так что далеко не убежишь.

– Я не враг себе.

– Посмотрим! Иди!

Коригов вышел во двор, рассчитался с рубщиком, вкатил в лавку тележку с порубленным свежим мясом.

– И что теперь?

– Ты забыл, о чем мы говорили?

– В подсобку Ризван не заходил. А станция…

– Внимание, командир, – не дал ему договорить Возрин, – мужик достал сумку и направляется к лавке.

– Дождался, пока уйдет свидетель. Возрин, оставайся на месте, страхуй торговца. Асхаб, работай как обычно, остальные в подсобку, быстро!

Старший лейтенант укрылся за ширмой, Коригов начал складывать мясо на прилавок, Веселов, Требин и Ребров зашли в подсобное помещение, едва уместившись в нем среди различных тюков и баулов. Дмитрий приложил палец к губам и достал пистолет.

Мужчина вошел в лавку и поздоровался:

– Ассолом аллейкум, уважаемый!

– Ва аллейкум ассолом, – ответил Коригов. – Издалека будете? Я раньше вас в поселке не видел.

– Да нет, не издалека, из Бектана. Вот к родственникам в Артун еду. Заехал в Чизур. Брат просил мяса купить, говорил, что здесь у Асхаба самая лучшая баранина в регионе.

– Что правда, то правда. Да вы не стойте у входа, проходите. Я сейчас разберу товар, выберем вам кусок.

– Да, конечно!

– А как лавку нашли?

– Торговцы подсказали, вас тут каждый знает. Говорили, что даже из русской войсковой части у вас мясо покупают.

– Покупают. Повар их покупал, он из местных. Убили его ночью, вместе с женой и детьми.

– Вай, вай, какая беда! За что же убили?

– А кто знает? Может, хотели ограбить? А вы подходите, выбирайте мясо. Если для шашлыка, то рекомендую вот

этот кусочек, шашлык получится, пальчики оближете, если, конечно, готовить будет человек, знающий толк в шашлыках.

– У меня брат на это мастер. Так говорите, вот этот кусок?

– Да!

– А мне кажется, что лучше подойдет вон тот, что висит у угла.

Коригов, потерявший всякую бдительность, до этого прекрасно игравший свою роль, повернулся к посетителю спиной:

– Какой? Что…

И тут произошло неожиданное – неизвестный схватил его за голову и резко рванул на себя. Мясник успел заметить блеск стали тесака, как вдруг от двери раздался выстрел. Он бросился на пол, почувствовав, что неизвестный отпустил его волосы, и забился под прилавок. Мужчина с ножом резко повернулся и поднял вооруженную руку. Возрин выстрелил второй раз. Пули попали в грудь и спину неизвестного. Уронив нож, он осел на пол, удивленно глядя, как его пробитая рубашка обагряется кровью.

Из каптерки, вываливая наружу тюки, выскочили Веселов, Требин и Ребров. Заместитель командира группы наклонился над Кориговым:

– Жив?

– Наверное, – проговорил бледный мясник.

– Не ранен?

– Не знаю! Голова болит.

– Крови нет, ерунда! Подымайся!

– Не могу, ноги не слушаются, руки не слушаются, ничего не слушается, он убил меня.

– Всех бы так убивали.

– Прекратить болтовню! – приказал Веселов. – Требин и Ребров, на выход. Выстрелы слышали на рынке, скоро народ подвалит. Лавку закрыть. Выйти наружу. Предъявить документы, потребовать вызова полиции и «Скорой»! Сообщить Сорокину о случившемся. Возрин, ко мне. Аптечку открывай, быстро! Какого хрена ты всадил ему пулю прямо под сердце? Ну, влепил в спину, выбил нож, и достаточно.

– Я бы не стал дважды стрелять, но после первого выстрела этот «покупатель» развернулся ко мне и замахнулся, чтобы метнуть свой тесак. Увернуться у меня не было пространства, вот и пришлось стрелять. Метил выше, под ключицу, да ты знаешь наши «пээмы». И вообще, я из пистолета не стрелок.

– А мне что теперь с ним делать? Давай аптечку, попробуем привести в чувство.

Веселову наконец удалось вернуть нападавшего к жизни. Тот открыл помутневшие глаза.

– Кто ты? – спросил капитан.

– Ка-кая тебе, шакал, разница?

– Ладно. Имя твое мне действительно не особо нужно, это ты убил семью Ганиевых?

Незнакомец изобразил подобие ухмылки и не ответил.

– Не хочешь говорить? Дело твое. Сейчас подъедет наш специальный медицинский автомобиль, тебя увезут в госпиталь, там быстро поднимут на ноги. А потом мы с тобой побеседуем, но уже в другой обстановке. И ты, сука, ответишь на все мои вопросы.

Возрин понял игру Веселова и тут же включился в нее:

– А стоит ли вытаскивать эту мразь с того света, командир? По отпечаткам ботинок видно, что это он был вечером в винограднике и стоял рядом с поваром. На тесаке эксперты найдут кровь и Ризвана, и жены, и детей. Убийство докажут. А вот какой приговор вынесет суд, еще неизвестно. Отделается пятнадцатью годами зоны и выйдет на свободу, если корешки раньше не вытащат. У этих тварей бабла хватает. По мне, пусть подыхает. Пусть помучается перед смертью, я ему сейчас по ребрам-то хлестану, никакое обезболивающее не поможет.