Женщина-ягуар и мудрость дерева бабочек
Шрифт:
Теперь щебечущие, чирикающие птицы парили прямо над нами, в каких-то пяти метрах над землей. Я не могла понять непоколебимой способности Агнес испытывать ликование перед лицом внезапной гибели, но чувствовала себя сейчас в какой-то очень тесной связи с землей. Окружающий пейзаж – покатые холмы с крошечными рощицами высоких деревьев под куполом ослепительно голубого неба – вызывал у меня восхищение. Грязная дорога, на которую мы вступили в начале пути, теперь петляла среди холмов мягкими изгибами. Мы с Агнес устало шли еще около получаса, после чего она предложила мне сделать остановку и передохнуть.
Мы
Агнес наблюдала за выражением моего лица. В течение нескольких секунд она пристально всматривалась в меня, а затем сказала:
– Сегодня у тебя особенный день.
– Особенный?
– Ты можешь кое-чему научиться. Как знать…
– Я каждый день стараюсь чему-то научиться, – с оттенком негодования заявила я.
Агнес рассмеялась.
– Разве не так? – настаивала я.
Эти слова заставили ее расхохотаться по-настоящему, так, что на глаза навернулись слезы.
– Линн, Лини, перестань! Ты слишком возмущена. Учиться чему-нибудь не так важно, как тебе кажется. – Она смахнула с лица слезинки, но продолжала сидеть с улыбкой до ушей. Попытавшись заговорить, она снова прыснула со смеху:
– Важно не учиться, а знать.
– Не понимаю, как можно что-то знать, если сначала этому не научиться.
– Хорошее соображение, – откликнулась она.
Не знаю, как ей это удалось, но Агнес полностью испортила мне настроение. Я вновь окинула взглядом окружающий ландшафт, но теперь словно смотрела на него совсем другими глазами.
– Научи-ка меня чему-нибудь, – предложила Агнес. – Я стараюсь каждый день узнавать что-нибудь новое, не важно от кого. Я серьезно, Линн. Научи меня.
Она произнесла это так искренне, с таким жаром, что я ей поверила.
– Ладно, что ты хотела бы узнать, Агнес?
– Что-нибудь из того, что знаешь ты.
Агнес уже давно не играла со мной в подобные «кошки-мышки», и я немедленно решила рассказать ей нечто захватывающее. Я напрягала память, пытаясь отыскать в ней нечто такое, что не известно Агнес, но так и не смогла ничего придумать. Я знала, как нужно смешивать сухой мартини, но такой рассказ прозвучал бы просто глупо. Я знала, как приготовить потрясающее блюдо, тушенную в белом вине рыбу, но это казалось просто неуместным. Я была искусной наездницей, но в этом вопросе Агнес заставила бы меня чувствовать себя пустой хвастуньей. Я видела, как она вытворяет в седле настоящие чудеса, и понимала, что мне никогда не удастся их повторить.
– Я жду, – напомнила Агнес.
– Мне нужно подумать.
– Хватит думать. Временами
– Не думаю, что мне этого хочется, Агнес.
– Не говори глупостей. Я – ученица и надеюсь услышать от своего великого учителя Линн какой-нибудь мудрый совет. Я готова слопать любые крохи, которые ты захочешь бросить этому ненасытному разуму.
– Ты действительно хочешь быть моей ученицей, Агнес?
– Разумеется.
– И потом ты не станешь злиться на меня?
– Ты же сама знаешь, что нет.
– Что ж, это может быть довольно весело. Давай попробуем.
– Отлично! Пошли. Кстати, куда мы идем?
– Прогуляться.
На протяжении следующих четырех дней наш привычный распорядок полностью изменился. Я рассказывала Агнес все, что, по моим представлениям, было известно мне и о чем она не имела представления. Я говорила о Тибетской Книге Мертвых и об арабских скакунах, чья родословная берет начало в Египте. Следует признать, что она была прилежной ученицей. Агнес делала записи, неукоснительно отмечала в них все, о чем я рассказывала, и подвергала меня непрерывному граду вопросов. Она никогда не жаловалась на суровое обращение, когда я заставляла ее подмести комнату, прибрать постели или сбегать по какому-нибудь поручению. К концу четвертого дня я окончательно иссякла, так как не могла припомнить ни единой крупицы хоть сколько-нибудь полезных знаний, еще не известных Агнес.
Тем вечером, прежде чем лечь спать, я заявила:
– Это слишком большая ответственность, Агнес.
– Да. Надеюсь, ты исчерпала себя полностью?
– Очень трудно быть учителем. Нужно очень тщательно упорядочивать свои знания.
– Отлично, ты наконец-то поняла это.
– Знаешь, Агнес, ты прекрасная ученица. Когда я просила повторить мои слова, ты просто повергала меня в смущение. Ты запоминаешь все слово в слово.
– Это приятно. Значит, ты поняла и то, что значит быть достойной ученицей?
– Несомненно. И все же я огорчена тем, что из меня не получился хороший учитель.
– Совсем наоборот! Ты чудесный наставник. Я была просто удивлена. – Она подмигнула мне. – До сих пор я даже представить себе не могла, что ты таишь такие глубины жизненного опыта и познаний. Я узнала очень много полезного, особенно на тот случай, если мне доведется побывать в Лос-Анджелесе. Если оценивать учителей по моим представлениям, я поставила бы тебе твердую «четверку».
– Спасибо, Агнес, – сказала я. – Давай вернемся к тому, как было раньше. Теперь я еще яснее понимаю, почему стала твоей ученицей.
– Все уже закончилось? – спросила Агнес. – Жаль, я как раз начинала по-настоящему наслаждаться происходящим.
– Нет, уже закончилось.
Послеэтих слов мы обнялись и отправились спать. Даже в темноте я видела мерцание глаз Агнес. Теперь пришел мой черед посмеяться и окончательно оценить всю глубину ее лукавого чувства юмора. Той ночью мне снилось много снов, и утром, когда Агнес разбудила меня, в мыслях не оставалось и тени сомнений в том, что она вновь приняла командование на себя.