Женщина
Шрифт:
– Да, немножко не вовремя… Прийти в другой раз? Как досадно. Погода – просто чудо!.. Никак не можешь? Ведь это неправда. Мне говоришь, что занят, а сам все пьешь… Послушай, пойдем, а? Посмотри! – Йоко встала, широко раскинув руки – длинные рукава кимоно ниспадали свободными красивыми складками; напряженно улыбаясь, она приблизилась к Курати и застыла. Он смотрел на нее, словно завороженный, сбитый с толку ее красотой. Молочно-белая кожа с тем прозрачно-матовым оттенком, который, говорят, отличает истинных красавиц; словно облака печали, лиловатые полукольца вокруг глаз, едва заметный, прозрачный слой пудры; ярко-красные губы; черные горящие глаза; черные блестящие волосы, стянутые на затылке; огромный черепаховый гребень на испанский манер;
Прежде чем Курати успел произнести хоть слово или сделать хоть одно движение, Йоко плавной походкой приблизилась к нему вплотную и положила руки ему на грудь.
– Надоела, так и скажи. Слышишь? Ты уходишь все дальше от меня. Сама себя ненавижу, сама себе противна… Говори же. Сейчас… Здесь… Скажи прямо. Ну, скажи мне: «Умри!» Скажи, что убьешь меня. Я буду счастлива. Ты даже не можешь себе представить, как я буду счастлива… Я на все готова, потому что хочу знать правду. Ну, скажи… Я готова выслушать самое страшное… Я нисколько не боюсь. Нет, правда, ты ужасный…
Йоко припала лицом к груди Курати. Вначале она плакала тихо, потом вдруг впала в истерику и, отскочив от Курати, точно от чего-то гадкого, бросилась на постель и громко зарыдала.
За последнее время Курати успел привыкнуть к подобным странностям Йоко, но эта внезапная выходка его смутила. Он подошел к Йоко и положил руку ей на плечо. Йоко вздрогнула, будто от страха, и сбросила его руку. Она походила сейчас на дикую кошку, одетую в нарядное кимоно, готовую в любую минуту пустить в ход зубы и когти. Тело ее болезненно содрогалось. Ярость, страх, ненависть сплелись в ней в единый клубок и боролись друг с другом. Йоко вцепилась ногтями и зубами в циновку, словно боялась, что кто-то унесет ее сейчас в синюю даль неба. Опасаясь, как бы соседи не услышали ее громкого плача, Курати гладил ее плечи, всячески пытаясь успокоить, но Йоко отталкивала его от себя и плакала все сильнее.
– Тебе все кажется, – тихо над самым ее ухом проговорил Курати. Но Йоко по-прежнему мотала головой. Тогда Курати с силой оторвал ее от циновки и зажал ей рот ладонью.
– Да, да, хочешь убить – убей. Убей же! – крикнула она в исступлении и впилась зубами в его ладонь.
– Больно! Ты что, рехнулась?! – Курати вцепился Йоко в шею, прижал ее к колену и стал душить. С какой-то бешеной радостью Йоко ощущала, что дышать становится все труднее. «Я умру от руки Курати» – эта мысль казалась ей великолепной, она вселяла спокойствие. Тело ее обмякло, зубы разжались, – рука у Курати оказалась свободной, и он вдруг хлестнул Йоко по щеке, еще и еще… Йоко и это показалось приятным. На нее нашло своего рода опьянение. «Еще ударь, еще!» – губы ее шевелились, но голоса не было слышно. Тогда она схватила руку Курати, инстинктивно защищаясь от ударов. Но Курати так придавил ее локтем, что она не могла пошевелиться и лишь отчаянно сучила ногами, ощущая на своем лице прерывистое дыхание Курати, у которого с недавнего времени стало пошаливать сердце.
– Дура!.. Говорила бы тихо, я не глухой… Брошу я тебя или не брошу, можно решить без крика… Дура… Орешь на весь дом, позоришь меня. Да как ты смеешь?!
И он швырнул Йоко на циновку.
Силы Йоко иссякли, даже плакать она не могла и, лежа навзничь, закрыла глаза, будто собираясь уснуть. Курати пристально глядел на нее, натужно вдыхая воздух и тяжело поводя плечами.
Прошло около часа. Йоко опять стала веселой и беззаботной, словно и не было недавнего скандала. Вместе с Курати она поехала на вокзал Симбаси и здесь, опустившись на потертый кожаный
«Вы делаете удивленный и негодующий вид, а в душе завидуете мне. Для чего вам эти пышные наряды и драгоценности, эти румяна и белила, если вы боитесь выйти за «рамки приличия»? Чтобы подчеркнуть свое положение в обществе или понравиться собственному мужу? Только для этого? А может быть, вы хотите привлечь взоры проходящих мимо мужчин? Жалкие, трусливые, гнусные лицемерки!»
Йоко с гордостью думала о том, что она гораздо выше всех этих женщин и одета куда красивее любой из них. И поэтому сидела с величавостью королевы.
В зал вошла еще одна женщина. Госпожа Тагава! Йоко тотчас же узнала ее, но виду не подала. Она и теперь умела сохранять самообладание, если только это не касалось Курати. Госпожа Тагава, конечно, и не подозревала, что здесь может оказаться Йоко, и не обратила на нее внимания.
– Простите, пожалуйста. Я заставила вас ждать, – проговорила она, подойдя к шептавшимся дамам. Еще не закончились взаимные приветствия, а они уже обступили госпожу Тагава и стали что-то тихо ей говорить. Йоко спокойно ждала, что будет дальше. Госпожа Тагава была, видно, неприятно изумлена и через плечо оглянулась на Йоко. Йоко только и ждала этого момента. Она с достоинством чуть повернула голову и встретилась взглядом с госпожой Тагава. Они улыбнулись друг другу, но улыбка не могла скрыть взаимной неприязни. «Наглая дрянь!» – подумала Йоко и, выпрямившись во весь рост, направилась к ней. Слегка побледнев, госпожа Тагава в замешательстве хотела отвернуться, но было уже поздно. Дамы – они, верно, думали, что Йоко смутится, – готовы были позлорадствовать как бы в отместку за то, что Йоко унизила их своей красотой. Но Йоко как ни в чем не бывало слегка поклонилась госпоже Тагава. Та едва ответила на приветствие и надменно бросила:
– Кто вы?
– Йо Сацуки, – очень спокойно, как равная равной, ответила Йоко. – Весьма признательна вам за все, что вы для меня сделали на «Эдзима-мару». Кроме того… Я получила огромное удовольствие, прочтя «Хосэй-симпо». – Йоко с любопытством наблюдала, как с каждым ее словом менялось выражение лица Тагава. – Это было так интересно. Вы так подробно все расписали… И это при вашей занятости… Кстати, и Курати-сан здесь, он пошел за билетами. Проводить вас к нему?
Позеленев от злости, госпожа Тагава молчала, не зная, что ответить. Наконец она процедила сквозь зубы:
– Я не расположена разговаривать здесь. Если у вас есть дело, прошу приехать ко мне.
Она, видимо, боялась появления Курати. Но Йоко с самым невинным видом возразила:
– Нет, нет, что вы, зачем же беспокоить вас… Подождите, пожалуйста. Я сейчас позову Курати-сан.
Йоко быстро вышла из зала. Она озорно и не без злорадства усмехалась, представляя себе, в какой растерянности стоит сейчас госпожа Тагава перед своими приятельницами. Сразу же у выхода она увидела Курати с билетами.
В вагоне первого класса пассажиров было немного. Госпожа Тагава и остальные дамы не то кого-то провожали, не то встречали. Они так и не появились. Йоко не замедлила рассказать Курати об этой встрече, и они долго от души смеялись.
– Бедняга, наверное, трясется от страха, что ты вот-вот придешь.
– Не могла же она удрать, раз ты сказала ей так при людях. Вот было бы смешно, если бы я там появился.
– Чувствую я, что мы еще кого-нибудь встретим. Всегда ведь так, пришел один гость, жди за ним другого, а там и третьего… Чудно!