Женщины Абсолюта
Шрифт:
Пасмурной ночью 1930 года на Картика Пурниму шел небольшой дождь. Было около восьми или девяти часов, и Рамдас, Видьячарья и Гунда, в то время постоянные обитатели Касарагодского ашрама, сидели на веранде вокруг горящего светильника. Видьячарья и Гунда были глубоко поглощены исполнением песен преданности. Неожиданно появилась Кришнабаи и простерлась перед Рамдасом с такой полной самоотдачей, какой Рамдас никогда прежде не видел.
В то время Рамдас хранил молчание, поэтому написал ей записку: «Оставайся здесь столько, сколько пожелает Рам. Это твой дом. Здесь нет ничего Рамдасова».
Большую часть пути из Бомбея она проделала одна, без поклажи и сменной одежды. С касарагодской станции она пришла прямо в ашрам. По пути она проходила Шри Рам Бхуван, из которого услышала пение бхаджанов. Тогда она вызвала Рамэ (дочь Рамдаса по прошлой жизни) выяснить, приходил
Она пришла так, как будто вернулось домой странствующее дитя. Торжество чистой любви и абсолютное самопожертвование не могут проявить себя более показательным образом. На первые несколько дней Рамдас разместил ее на месте Рамэ. Впоследствии она попросила остаться в ашраме (навсегда).
Обычно Рамдас «говорил» с ней и Рамэ через полоски бумаги. Естественно, у Рамэ была куча вопросов, и Кришнабаи была ничуть не лучше. Целыми днями Рамэ и Кришнабаи подсовывали ему вопросы: почему он постится, почему молчит, как долго продолжится молчание и т. п. В конце концов ему надоело отвечать на следующие один за другим вопросы, и он ответил им, что, если они не остановятся, он перестанет даже писать. Рамдас также соблюдал пост, длившийся около месяца, и Кришнабаи нянчилась и ухаживала за ним с материнской любовью. По его совету она также каждый день посещала четыре-пять домов почитателей Рамдаса в городе, где помогала женщинам по хозяйству и благословляла своим присутствием.
Кришнабаи с Папой Рамдасом
Следующие выдержки из писем Рамдаса бросают свет на ее жизнь в касарагодском ашраме:
«Здесь сейчас мать Кришнабаи. Она проводит большую часть времени в ашраме и заботится о Рамдасе с большой нежностью и любовью. Рамдас был на молочной диете 25 дней, а позавчера началась новая фаза – он перешел только на воду. Он без понятия, как долго она продлится. По воле Рама он всегда весел. Кришнабаи поет на свои завораживающие мотивы Рам-мантру, а Рамдас играет на эктаре [45] .
Молчание продолжается. Народ из Касарагода, по-видимому, напугала водная диета. Но чего здесь бояться? Бог делает все как можно лучше. Кришнабаи говорит, что письмо Рамдаса должно быть воспринято как и ее тоже. Удивительное единство в двойственности, не так ли?»
45
Эктара – однострунная щипковая гитара. Дословно переводится как «одна струна», традиционный бенгальский инструмент, распространен и популярен по всей территории Индии и за ее пределами из-за своей простоты в использовании. Эктару также называют инструментом странствующих мудрецов.
«Здесь Мать Кришнабаи. Она яркий свет радости и любви. Сейчас она проливает свой восхитительный свет на Касарагод ежедневными визитами в здешние дома. Самый бессердечный растает в ее божественном присутствии. После обеда она проводит в ашраме несколько часов. Бог начал [через] нее миссию мира, любви и доброй воли всему человечеству. Пусть Бог благословит ее – благословит достойную славословия».
«Рамдас копается в земле, сажает тулси. Кришнабаи и Гунда принимают участие в этой радостной работе».
V. Садхана
Духовная жизнь Кришнабаи отличалась постоянным ростом. Ее обожание Рамдаса, на которого она смотрела как на Бога, было сначала очень личным. Она была сильно привязана к его физической форме. Его тело виделось ей настолько святым, что она ежедневно поклонялась ему. Раз шесть в день она вешала на него гирлянды из тулси и без конца простиралась к его ногам. Позже она завела привычку омывать его стопы и пить падатиртхам [46] .
46
Вода, остающаяся после омовения стоп гуру.
Рамдас обычно говорил Кришнабаи, что не следует быть привязанной к какой-либо личной форме, даже если это будет гуру, и что она должна раскрыться за пределами всех имен и форм, на плане безличностного,
Но прошло время, и Рамдас решил, что ей пора выйти за рамки этого личностного аспекта. Итак, он строго указал ей, что этот вид личностного почитания должен быть остановлен, и что она должна узреть Гуру как всеобъемлющий безличный Дух, пребывающий во всех сердцах. Рамдас советовал ей следующее: «Нехорошо липнуть к одной форме. Вначале это оказывает помощь, потом – становится препятствием. Видеть Рамдаса везде не означает, что в каждом ты должна видеть его физическое тело. Ты должна выяснить, что в действительности представляет собой Рамдас. Он – всенаполняюший Атман. Если бы он был только этим телом, ты, несомненно, не привязалась бы к нему столь сильно. Подсознательно ты знаешь, что он не физическое тело, а чистый Дух, принимающий все эти формы. Этот Дух везде один и тот же, но внешние формы различны. Лишь превзойдя понятие тела, ты постигнешь, что ты одно с этим Духом. В тебе и нем – тот же Дух. Он станет твоей формой, его формой и всех остальных. Золото преображается в различные виды украшений, но все украшения – то же золото, хотя и в разных формах. Таким же образом ниргуна– Брахман принял эту форму, ту и все остальные».
Ей было нелегко следовать этому. Когда Рамдас давал ей подобные советы, она плакала навзрыд. Чтобы освободить ее от привязанности к внешнему почитанию, Рамдас наложил на нее строгие ограничения: она не должна была ни говорить с Рамдасом, ни видеть его, ни коим образом ему служить. Рамдас также попросил ее оставаться в доме Рамэ и не появляться в ашраме.
Таким образом, она отказалась от внешнего почитания – ни гирлянд, ни простираний, ни почитаний, ни питья падатиртхам. Она была в агонии – желание ее сердца почитать Рамдаса цветами и прочим более не могло быть продолжено. Теперь, когда эта опора личностного почитания была отсечена, куда мог направиться ум? Он направился внутрь – ничего другого не оставалось. Милостью Бога она постепенно превзошла личностное, и ее видение стало расширяться. Все формы во Вселенной она стала видеть как формы Бога – ее возлюбленного Папы. К тому времени у нее уже не оставалось мыслей о мирском, а те, что приходили, были о Папе. Какую бы работу она ни выполняла, это было для нее служением Папе. И имя Рамы не сходило с ее губ, где бы она ни была.
И тогда пришло интенсивное стремление слиться с Вечным. Она написала следующие строки:
Всемогущий Папа, ты начал свой пост, сказав, что смог бы достичь свою цель через 20 дней на молочной диете, через 5 – на водной, и без воды всего за 2 дня. Тогда Кришнабаи сказала, что тоже будет поститься, но ты ей ответил: «Не раньше, чем Рам предоставит тебе причину для поста». Кажется, близятся дни поста. Принимая дважды в день пищу и напитки да пару раз еще что-нибудь съедобное, Кришнабаи за 7 дней растолстеет. Главная же цель пребывания здесь твоего дитя Кришнабаи – не еда без конца и не сон по 6–7 часов, но единение с твоей вечной сварупой, то есть погружение в созерцание того, что ты и Кришнабаи – одно. Пока нет этого постижения, цель не достигнута. Есть способ ускорить достижение цели. Для ускорения созревания зеленое манго кладут в соленую воду. Подобным образом, чтобы Кришнабаи могла оставаться постоянно блаженной в твоей любящей сварупе, ей следует оставаться здесь, в доме Рамабаи с утра до вечера, а ночами спать на холме Пулликунжа, или на холме Рамагири, или на месте кремации, возвращаясь рано утром. Кришнабаи не нужно следовать за Тобой повсюду, так как Ты заполняешь Собой все.
Итак, если ночи будут проводиться в любом из этих трех мест, задача вскоре будет выполнена. Как постом без воды быстро достигается цель, так и эта задача вскоре будет завершена. Мой сострадательный Папа, не хочу тебя более беспокоить, поскольку тебе много чего нужно писать. Черкни только строчку на клочке бумаги: «Кришнабаи, поступай, как пожелаешь» – этого будет достаточно. Для гордого тела есть только один путь стать одним с сознанием – пока эта цель не достигнута, Кришнабаи не увидит тебя.
Дитя Кришнабаи