Женщины и преступность
Шрифт:
Так прошло больше месяца. Избранник все не звонил и не писал. На письма тоже не отвечал. Вероника все утешалась мыслями, что у него, возможно, какие-то сложности на работе, нет времени. Но как только обстановка нормализуется, он обязательно даст о себе знать. Мать ворчала, но пока еще терпела дочернины фантазии. В конце концов, кто знает: а вдруг ей и вправду повезет? По большому же счету, она желала Веронике только добра.
И вдруг питерский жених заявился сам, собственной персоной. Приехал с подарками, с массой новых обещаний. В доме опять был настоящий праздник. И так продолжалось около недели, весь срок новой его командировки. Потом он уехал и
Через какое-то еще время он прислал на память открытку с видом на Смольный институт. Было там и коротенькое послание, мол, извини, но мы не пара. А адрес, который я давал, - забудь. Он все равно ненастоящий.
Так банально закончился этот провинциальный роман. Но из-за его краха никто в реке топиться не стал, под поезд не бросился. Мать лишь отругала дочь почем зря. Отец всыпал несколько раз вожжами, для профилактики, чтоб в другой раз умнее была. А сама Вероника?
– Вешаться из-за такого известия я не собиралась, - почти равнодушно ответила она.
– Каких-то горячих чувств к парню тому не испытывала. Мне было все равно - будет он мужем или нет. Проблема была в другом - в беременности. А тут шел уже большой срок...
Да, в какой-то мере общим ребенком молодая женщина надеялась привязать этого мужчину к себе покрепче. Потому и решилась на такой шаг, как оказалось, отчаянный. И ничего путного не получилось. Сыграть на отцовских чувствах тоже не удалось. Одной же ей второй ребенок был совершенно лишним. Потому до поры молчала о нем. Мать о беременности даже не знала и не догадывалась. Но после письма пришлось все-таки рассказать и ей. Точнее, об этом она узнала через некоторое время от сестры, которая все знала и проболталась. У матери случилась истерика:
– Что, не знаешь, как в наше время детей растить?! Тебе одной дочери мало?
– Мама, а я сыночка хочу, - вяло возразила дочь.
– Сыночка?! Дура! Ты чо, совсем из ума выжила? Тут самим жрать нечего, а она лишний рот завести собирается. Думай головой-то своей хоть немножко. Не поднять нам его, а тебе одной и подавно. Отец вон больной...
– Как за вожжи хвататься, так ничего...
– Ладно, - вдруг подвела итог разговору мать, закончив резко и твердо, но более чем конкретно.
– Как хочешь, но чтобы ребенка не было!
После этого разговора с матерью Вероника отправилась в женскую консультацию. Врачиха внимательно ее осмотрела, определила, что срок и в самом деле уже большой, выслушала, что будущая мать не хочет ребенка и была бы рада от него избавиться, а потом сказала:
– Опоздала ты, милая. Как теперь-то это сделать? Срок большой - пятый месяц. Плод у тебя живой уже. Чем раньше-то думала? Теперь надо только рожать. Ни один врач не пойдет на это. Ведь ему, по сути дела, убийцей стать придется...
– Я сидела и кивала, - вспоминала Вероника, - словно соглашалась с ней. А что могла сказать, если и сама с самого начала хотела оставить себе ребенка. Но как выяснилось, особенно после разговора с матерью, это была лишь моя минутная блажь...
Да, против железной логики матери особенно не попрешь. Как ни крути, а двух детей Веронике было не поднять. Работы постоянной нет. Городок небольшой. После горбачевской перестройки и чубайсовской приватизации все предприятия позакрывались. Безработица. Не спасало и то, что по первому образованию она была фельдшер, а по второму - библиотекарь. Ведь при всем при этом работала последнее время на хлебозаводе. Здесь если денег и не платили, как везде, то хотя бы с голоду не умрешь. Только не пересказывать
– Думала, выйду замуж. Кто знал, что так все обернется, - выла она белугой, надеясь хоть на какое-то сочувствие.
– Работы нет. Жить не на что. Двух деточек мне не вырастить...
Однако показавшаяся такой доброй врачиха оставалась при своем:
– Я прекрасно понимаю вас, милая девушка. Но и вы нас поймите. Прерывание беременности на поздних сроках делается только тем, кого изнасиловали. У вас все по любви и согласию было. Так или нет?
– Так. Но я, дура, думала, что он женится.
– Веронику, казалось, невозможно было остановить: ей требовалось выговориться, выплеснуть свое горе другим, поделиться и облегчить душу.
– А как без отца-то? Он - инженер, работу постоянную имеет. Надеялась, в город заберет меня, к себе. Или тут останется. А осталась я...
Но и врачиха была словно каменная:
– Вот что, милая, слезы вытирай и думай сама: как дальше поступить. С абортом и не настаивай. Тут тебе помощь будет только в том случае, если добудешь справку, что тебя изнасиловали. Нет - изволь. Ну, так как принесешь?
– А где я ее возьму?
– Ну, это твое личное дело.
– И домой теперь не придешь. Мать велела, чтоб ребенка не было. Кормить нечем...
– Поезжай в Кострому, - вдруг сказала врачиха.
– Может, там что-то сделают. Вот, держи направление. По нему сдашь анализы. С ними и поезжай.
При этих последних словах у Вероники вновь появилась какая-то надежда. Она перестала реветь. Вытерла слезы. Взяла протянутые листочки и на всякий случай спросила:
– А в Костроме что, порядки другие?
– Нет. Такие же, как у нас. Но там областной центр. Там специалистов больше. Больше возможностей для исключений из тех или иных правил...
И Вероника поехала в Кострому. Однако там, в женской консультации, врач осмотрела ее и сказала почти то же самое:
– Я не монстр, не Крюгер из фильма ужасов, а врач. Ребенок у вас уже живой. Он живет своей жизнью. Мне что, душить его или резать? Я не убийца и делать этого не буду, и ни один врач на подобный шаг не отважится. Подобное противно врачебной этике. Наш долг спасать людей, а не губить...
Как стать ангелом?
– Вышла я из больницы, - продолжила исповедь молодая женщина, - в состоянии не то чтобы только в петлю, но достаточно близком к этому. Домой ехать - там мать со своим однозначным решением. Куда тогда? Побрела по улицам. Деньги еще были. Что-то дали на дорогу родные, что-то было своего. Кое-какие средства скопились от продажи газет...
Уйдя с хлебозавода, где несколько месяцев вместо денег уже давали муку. Вероника попыта - лась заняться частным бизнесом. Ездила в Москву, закупала по оптовой цене периодику. Привозила ее в родной городок и продавала. Стояла на том же вокзале, в центре или у рынка. Специфический товар шел плоховато. Но если и продавалось что, тогда навар был, как и предсказывали горластые менеджеры, в двести и более процентов. Дело все же приносило прибыль. Это было выгоднее, чем работать за зарплату с отсрочкой на неопределенное время. Тут в руках сразу были настоящие деньги.