Женщины могут все
Шрифт:
Когда Джерри бросился на него, Тай не сдвинулся с места. Он стоял опустив руки по швам, не сделал попытки парировать удар, направленный ему в челюсть. И даже позволил стукнуть себя спиной о дверь.
— Ты видела? — спокойно спросил он Софию. — Он ударил меня, а теперь хватает руками. Я хочу вежливо попросить его перестать. Вы слышите меня, Деморне? Я вежливо прошу вас перестать.
— Твою мать! — Джерри сжал кулак и ударил бы Тая в живот, если бы успел. Но его кулак остановился в дюйме от намеченной цели. Потом что-то хрустнуло, руку Деморне пронзила боль, он задохнулся и опустился на колени.
— Вам
— Гм-м… да. — Ошеломленная София позволила Таю вывести ее из кабинета и посадить в лифт. И только тут она поняла, что забыла дышать. — Мне бы хотелось кое-что довести до твоего сведения.
— Валяй. — Он нажал на кнопку «вестибюль» и оперся спиной о стену.
— Я не вмешивалась и не задавала вопросов. Я не напрягала мускулы, — продолжила она, увидев, что у Тайлера приподнялся уголок рта. — И не доказывала тебе, что могу справиться с этим делом сама. Я только хочу обратить на это твое внимание.
— Принято. У тебя своя область, а у меня своя. — Тай обнял ее за плечи. — А теперь летим домой.
ГЛАВА 27
— И тогда… — София вонзила зубы в разогретую лазанью. На кухне виллы собралась вся семья. — Тай взял его за руку… Я даже не видела, как это случилось. Это было как молния. Большая рука накрыла наманикюренную ручку Джерри, которая наверняка еще ныла от соприкосновения с челюстью Тая. Короче, — она сделала глоток вина, — Джерри вдруг побелел, глаза у него закатились, он сложился, как… как аккордеон, и сел на пол. А этот верзила даже не вспотел ни чуточки. Я вытаращила глаза, как поступил бы всякий другой на моем месте, а Тай вежливо предложил Джерри сделать рентген руки, потому что ему показалось, что он слышал хруст кости.
— Боже милостивый… — Пилар налила себе еще вина. — Серьезно?
— Угу. — София сделала глоток. Она умирала с голоду. Это началось, как только она вошла в дверь. — Я слышала негромкий звук, как будто под ногой треснула ветка. Но просто ужасный. А потом мы ушли. И должна сказать… Эли, твой бокал пуст. Честно говоря, это было страшновато, но возбуждающе. Очень возбуждающе, и мне не стыдно сказать, что, когда мы вернулись в самолет, я набросилась на него.
— Иисусе, София. — Тайлер вспыхнул до корней волос. — Молчи и ешь.
— Тогда это тебя не смущало, — напомнила она. — Что бы ни случилось дальше, но я всегда буду помнить, как Джерри корчился на полу, словно устрица из коктейля. Ничто не заставит меня забыть об этом… А мороженое у нас есть?
— Я принесу. — Пилар встала из-за стола, затем сделала паузу и поцеловала Тая в макушку. — Хороший мальчик.
Эли шумно вздохнул:
— У тебя на подбородке даже синяка не осталось.
— У этого педераста бархатные ручки, — не успев подумать, ответил Тай и тут же поморщился. — Прошу прощения, La Signora.
— Ничего. Я не одобряю таких выражений за своим столом. Но прощаю, поскольку я у тебя в долгу.
— Ты ничего мне не должна.
— Знаю. — Тереза потянулась к руке Тая и крепко сжала ее. — И все же я у тебя в долгу. Меня предала кровная родня. Меня и мое дело.
София заснула мертвым сном и проснулась рано. В шесть часов утра она закрылась в своем кабинете, исправила текст пресс-релиза и сделала несколько телефонных звонков главным заказчикам в Европе. В семь часов она мысленно пересекла Атлантику и переключилась на Восточное побережье. Она была очень осторожна. Ни разу не упомянула имени Джерри и не обвинила конкурента в темных делишках. Однако намек был достаточно прозрачным.
В восемь часов она решила, что час уже достаточно поздний, и позвонила Мурам домой.
— Тетя Элен, извини, что звоню так рано.
— Ничего не рано. Через пятнадцать минут ты меня не застала бы. Ты еще в Венеции?
— Нет, я дома, но мне нужна консультация юриста. По нескольким щекотливым делам одновременно. Некоторые из них имеют отношение к международному праву.
— Административному или уголовному?
— И к тому и к другому. Ты знаешь, что Донато сидит в камере предварительного заключения. Сегодня его передадут итальянским властям. Он не собирается сопротивляться. В частном разговоре со мной он признался, что был связан с одним американцем, нашим конкурентом. Этот человек как минимум знал об отравлении вина и присвоении чужого имущества. Но очень похоже, что он принимал в этом и непосредственное участие.
Разве это не заговор? Можно ли выдвинуть против него обвинение? Маргарет умерла здесь, в Штатах, так что…
— Потише, потише! Софи, ты слишком торопишься. А юридический корабль движется медленно. Во-первых, ты ссылаешься на слова Донато. Но в данный момент этот источник не заслуживает большого доверия.
— Потом все изменится, — пообещала София. — А пока что мне нужна общая картина.
— Я не сильна в международном праве. Честно говоря, и в уголовном тоже. Тебе нужно поговорить с Джеймсом. Сейчас я позову его. Но предупреждаю по-дружески. Этим делом должны заниматься власти и полиция. Я не хочу, чтобы ты что-нибудь предпринимала. Будь очень осторожна в своих словах и выступлениях в печати. Не делай никаких заявлений без предварительной консультации со мной, Джеймсом или Линком.
— Я уже составила пресс-релизы для наших и зарубежных изданий. Если ты скажешь, что все в порядке, я разошлю их по факсу.
— Подожди. Сначала поговори с Джеймсом. До этого ничего не делай.
София закусила губу. Интересно, что сказала бы тебе Элен, уважаемый судья, о визите, который они с Таем нанесли Джерри накануне вечером…
Утро было в разгаре. Дэвид стоял между рядами лоз в винограднике Макмилланов. Он чувствовал растерянность и легкую панику. Его сын, которому только что исполнилось семнадцать, впервые отправился в школу на собственной подержанной машине с откидным верхом.