Женщины – наше всё (лучшее) том 4

Мильков Алексей

– Это бомба замедленного действия.

– Нельзя ли конкретнее?

Физиономия Ива выражала негодование.

– Провалы в сознании сопровождают человека всегда, на миг, на долю секунды, на минуты, на часы, дни и даже годы, в зависимости от его психического состояния, когда он не способен себя осязаемо контролировать. Особенно этому подвержены женщины, слабые на внушаемость. Что удивительно, и мгновения для некоторых аферистов бывает достаточным, чтобы провернуть преступные манипуляции с людьми, облапошить их, не оставив следа. В твоем случае зевок – это только конвульсивный

физиологический посыл к афере. Подозреваю, что зевок связан с провалом в сознании. Для реактивных людей, вроде тебя, зевок является чистым сигналом к действию, чтобы воспользоваться беспомощным положением человека. Ты, неизвестно по какой причине, стал хорошим психологом, удивительно тонким и проницательным, как все аферисты. Как карманник ищет зеваку, чтобы залезть к нему в карман, так ты – женщину, чтобы сорвать с неё поцелуй без её на то согласия. Только воры лямзят деньги, а ты у женщин их честь и достоинство.

– Я – психолог? – удивился Ник.

– Твои рамки даже шире – психолог-иллюзионист-мошенник.

Ник согласился.

– Возможно. Не чувствующие подвоха зеваки, когда им обчищают карманы; не реагирующие на поцелуй женщины – тут что-то кроется от психологии обмана.

– Человек всегда поддавался обману – вот здесь и зарыта собака. Почему-то люди наслышаны об этом хорошо, что, тем не менее, им не мешает регулярно попадаться впросак. Как еще объяснить твой криминальный поцелуй?

– Почему криминальный? – удивился Ник. – Возможно, с моей стороны – это некрасивый поступок, допускаю. Но не правонарушение. Чего нет, того нет за недоказуемостью факта преступления.

– Ничего подобного! Ты преступник без смягчающих вину обстоятельств! Человек прибывает на Землю и не знает об изменениях в уголовном кодексе. Его ужесточили. Сегодня поцелуй тоже квалифицируется как преступление, если он незаконный, между собой не санкционированный, с навязыванием другой стороне. Девушка не давала согласие на поцелуй, значит, это уже надругательство над ней. Статья: “использование беспомощного положения жертвы в корыстных целях”.

– Но я даже близко не имел такое в виду… – захлебнулся в оправданиях Ник.

– Незнание закона не освобождает от ответственности.

– Но я талдычу о простом поцелуе, как необходимость поесть, попить.

– Насколько я знаю, в некоторых странах поцелуи были всегда запрещены.

– Ив, с оговоркой – только в общественных местах.

– Всё равно преступление налицо, а незнание закона не избавляет тебя от наказания.

– Тогда почему меня исками не завалили?

– Ещё подадут в суд.

– Ты сыплешь юридическими терминами, словно окончил еще и юридический университет, – удивился Ник.

– Я и в самом деле только что получил второй диплом.

– Поздравляю! А что мне грозит?

– В таком случае?.. – Ив рассеянно поиграл связкой ключей в руке и вдруг взглянул Нику прямо в глаза. – Ничего. За это не расстреливают. Закон есть, но он еще ни разу не сработал на практике. Не было прецедента. Но и по головке не погладят. Иногда подобная охота на лис, пожалуй, опаснее охоты на львов. Для меня надеть на тебя наручники не

сложнее, чем на любого другого преступника. Тут уже преследуемым зверем будешь ты. От закона не скроешься.

– Тогда что мне делать?

– Ты занервничал, Ник, ты не владеешь собой, значит, есть повод за что волноваться. Как другу говорю: тебе необходимы отдых и перемена обстановки. Отключись, пока есть возможность, попробуй развлечься.

– Вот я и развлекаюсь с девушками.

Ив с недоумением посмотрел на Ника.

– Нашел способ!

– А чем он плох?

– Опять двадцать пять? Ты ничего не понял. Ступай домой, прими успокаивающее, тормозящее, запирающее, постарайся заснуть и потом прийти в себя в новом качестве. Это серьезное предупреждение, Ник. Хорошо, что эта ситуация вскрылась между нами и никто её не раздувает.

– Куда уж больше? Не пойман – не вор. Я чист. Прежде чем обвинять, надо иметь доказательную базу или свидетелей. Ни того, ни другого против меня нет, значит, нет и состава преступления, – уверенно заявил Ник.

– Ник, даже если согласиться с тем, что ты только что на моих глазах проделал, я всё равно считаю, что разумные основания нужно подводить под всё, даже шуточное, даже сомнительное, и даже задним числом. И человек обязан отвечать за все свои поступки, за хулиганские в том числе, если хочет оставаться существом далеко нравственным.

– А вдруг, это моя необыкновенность для меня такая же естественность, как и для других, которые об этой загадке не догадываются.

– Тогда, как ты относишься к своему положению феномена?

– Думаю, что я в восторге!

– Ты делаешь вид, что ничего такого не замечаешь?

– Я делаю вид, что ничего особенного не произошло.

– Может быть, это болезнь?

– Я – гастроллер с планеты Дунга. Заключение медэкспертизы гласит: “Здоров”.

– Хорошо, не болезнь. Но назвать это следует как-нибудь по-другому.

– Суть, конечно, не в терминах…

– Это неизвестно где и непонятно как приобретенные тобой свойства, необычные для нормального человека.

– А мне нравится, и я не хотел бы избавиться от такого “приобретения”.

Бесцеремонная поза Ника была вызывающей для Ива. Он спросил:

– Что это за планета Дунга?

– Планета как планета.

– С тобой произошло нечто большее, вероятно, в силу особенных свойств этой планеты. – Ив первым встал из-за стола. – Ты ощутил подмену самого себя. За этим, как правило, следует полное изменение личности человека, деформация его привычек, черт характера и прочее. Ты выбрал неудачный способ для самореализации.

Ник был вне себя от выпадов.

– Я нормальный человек! – сказал он, следуя за Ивом. – Я свободен от подозрений.

– Извини за вмешательство! – сухо произнес Ив. – Скорее всего, это обычная твоя защита, но предупреждаю, психологическое давление способно на многое, в том числе на какое-то время сломить волю любого человека, чем ты и занимаешься в отношении девушек. Давай-ка иди прямиком к сексологу или психологу. Пусть проследят любую ниточку, которая тянется в половую сферу или в истоки подсознания.