Женщины принца Сигваля
Шрифт:
А потом к ним ближе подъезжает Юн и начинает самозабвенно трепаться о всякой ерунде… И даже Сигваль, кажется, улыбается, а потом, как-то незаметно, уходит в сторону, едет чуть позади, молча… Они с Юном снова едут вдвоем.
А на привале Юн поет песни. Он раздобыл лютню где-то в лагере, взял с собой, и теперь тихо поет. Проникновенно. Так, что забываешь обо всем.
И все это… Оливия старается не думать. Ничего не происходит, на самом деле. Ничего особенного. Но иногда становится немного не по себе.
А
И Юн…
– Сиг, разомнемся? – весело предлагает он.
Сигваль задумчиво смотрит на него, потом на Оливию, поджимает губы. Потом вздыхает.
– Хочешь покрасоваться? – устало спрашивает он.
Юн поводит плечами, и видно, как ему прямо не терпится. Но за этим что-то давнее и, пожалуй, привычное. Все хорошо
– Может быть. Давай, Сиг. Тебе тоже не помешает слегка попрыгать, а то сидишь, как сонная муха.
– Хорошо, – Сигваль окидывает его взглядом, поднимается на ноги. – Раздевайся только, не хочу порвать хорошую куртку.
– Пфф, ты сначала достань.
– Достану, – говорит Сигваль. – Пойдем вон туда, на полянку.
Оливия понимает, что замирает сердце.
Вдруг вспоминается, что по дороге сюда Сигваль убил Оддмара, как говорят, друга детства… И тут…
Хочется помешать.
– Сигваль! – пытается она.
Он поворачивается к ней, улыбается даже.
– Все хорошо, Оливия, – мягко говорит он, но почему-то от его голоса становится еще страшнее. – Это просто игра. Немного размяться, не более того.
Игра? Как далеко они могут зайти в своих играх?
Они идут на ту поляну, и Оливия за ними. Ее словно тянет, она не может остаться в стороне.
Юн не спеша снимает все, оставаясь голым по пояс. «Покрасоваться»… Он действительно хорош. Почти на голову выше Сигваля и куда красивее. Кудри цвета меда и ослепительно-голубые глаза, темные ресницы, благородные черты лица. Они, пожалуй, ровесники, но Юн выглядит… да нет, даже не моложе, сложно сказать, в чем дело. Просто иначе. У него широкие плечи и… вообще, Оливия начинает жутко краснеть, потому что никогда не приходилось видеть мужчин вот так… тем более близко…
Сигваль снимает кольчугу и куртку, оставаясь в рубашке, только подворачивает рукава.
– Ну что, давай? – говорит он, вытаскивает меч из ножен. – Оливия, чуть назад. Не бойся.
Она где-то слышала, что Юнас Баргайр – лучший клинок Остайна, ему нет равных.
И сейчас – он совершенно уверен в себе.
То, как он двигается – мягко, неторопливо, словно огромный кот. Как мышцы перекатываются под кожей, когда он легко поворачивает в руке клинок. То, с каким азартом блестят его глаза… Если «покрасоваться» – это именно то. Сейчас любая девушка бы влюбилась.
Сигваль слегка потягивается, поводит плечами. Сосредоточенно. Изящества в нем – ни на грош.
– Начали? – Юн небрежно делает выпад, даже не пытаясь сразу достать.
Сигваль лишь отклоняется в сторону.
Юн смеется.
Выпад… еще.
Хорошо видно, что это не в полную силу, так, мальчишеские забавы, действительно только размяться. И Оливия уже почти готова выдохнуть с облегчением.
Только вот тут что-то происходит. Сигваль бросается в атаку стремительно.
Взаправду. Как в настоящем бою. Оливия вскрикивает, кажется, они сейчас убьют друг друга. Воздух взрывается от звона клинков. Все так быстро, что она не успевает понимать. Никакой красоты, никакого танца, не поединок даже, она видела не мало рыцарских поединков… а как на войне, жестко и грубо… И кто-то из них напряженно рычит, не разобрать. Удары такие, что кажется, могут разом снести дерево. И это страшно.
Быстро.
И вдруг резким финтом Сигваль выбивает меч у Юна из рук, сталь едва не ломается, с визгом… и тут же… кровь… две алые полосы на груди. И следующим ударом, сапогом под колено, Сигваль сбивает его с ног. Юн падает. Острие меча упирается в горло.
– Хватит? – хрипло спрашивает Сигваль. – Размялся?
Юн пытается кивнуть. «Да».
– Ну, и отлично.
Сигваль бросает меч в ножны, поднимает свою одежду и идет прочь.
14. Оливия, тишина
– Вот балбес! – Эсхейд, тот пожилой вояка, не стесняясь, отвешивает Сигвалю подзатыльник. – Когда вы повзрослеете оба?!
– Да иди ты… – отмахивается Сигваль.
– Юн! – кричит Эсхейд. – Живой?
– Да иди ты! – в тон отзывается тот. Поднимается на ноги, пытается немного стереть кровь. Ничего особенного там, просто царапины.
Кто-то из солдат весело ржет.
Все свои, и никого не удивляет. Насмотрелись уже? Только Оливии тут не по себе… так, что хочется расплакаться.
Отворачивается. Отходит в сторону.
Слышно, как за спиной Сигваль с Эсхейдом о чем-то спорят.
Потом…
– Лив! – Сигваль догоняет ее. – Прости. Мы пугаем тебя, да?
– Да, – говорит она.
Он немного хмурится, так неуверенно, словно подбирая слова.
– Не бойся, – и чуть улыбается. – Мы с Юном всегда дрались, это обычная история. В этом ничего такого нет. И все же, он один из немногих людей, которым я доверяю. И это… сложно так сразу объяснить, – он трет переносицу. – Вот даже шрам у меня на роже – его рук дело.
– Его?
Такой шрам на пол лица, еще бы немного, и Сигваль мог бы остаться без глаза.
– Да, лет в шестнадцать, – теперь Сигваль ухмыляется уже совершенно честно. – Из-за девушки подрались. Она красивая была, просто невероятно! А мы, два молодых петуха, распушив хвосты, соревновались, кто первый затащит ее в постель. Оба целовались с ней и водили гулять под луной.
– И кто выиграл? – спрашивает Оливия.
Он улыбается. Это какие-то давние дела, вспоминать которые даже весело. Тогда это, и правда, было только забавой. А сейчас… Им уже не шестнадцать…