Женщины с прошлым
Шрифт:
Крыстанов (смеется). Ну да! Меня считают морально разложившимся! А все лишь потому, что мне претят мещанство и предрассудки. Куда как легко исключать из партии донжуанов, гораздо труднее – карьеристов.
Нина. Почему вы уверены, что карьеристы дольше задерживаются в партии? Хотите оправдать донжуанов?
Крыстанов. Просто потому, что карьеристов сложнее обнаружить. Они принципиальны, бескорыстны, вежливы, исполнительны… Они все и вся!.. Им не хватает только одного: верности партии и честного отношения к людям.
Нина.
Крыстанов. Почему вы так обо мне думаете?… После того, что было между нами?… Я помог вам выдвинуться в театре потому, что восхищался вашим талантом. Затем я увидел в вас женщину и пожелал вас потому, что вы мне нравились как человек. Наконец, я предложил вам стать моей женой потому, что полюбил вас. Если бы все эти события произошли в обратном порядке, вы были бы обо мне самого высокого мнения.
Нина. Теперь мне ясно, что партия не терпит в своих рядах еще одну категорию люден: софистов!
Крыстанов. Но, дорогая моя, если донжуан довольствуется женщинами, а софист – словесными ухищрениями, то карьеристу подавай все: и женщин, и словесные ухищрения, и квартиру получше, и зарплату побольше, и заграничные командировки!.. Взгляните хотя бы на вашего милого супруга! Он напролом рвется в партию!
Нина (резко). Прекратите, Крыстанов! Это возмутительно! Я прошу вас оставить наш дом!
Крыстанов. Но почему же? Мне так приятно бывать здесь, видеть вас!
Нина. Вы лицемерите даже перед моей свекровью!
Крыстанов. С ней мне забавно поговорить, а вас я обожаю.
Нина. Перестаньте глумиться над нами!
Звонок. Нина встает, Крыстанов тоже. Мария проходит к дверям в прихожую, пропускает Мэри и уходит. Крыстанов с усмешкой раскланивается с Ниной, по дороге раскланивается с Мэри. Разойдясь, они оборачиваются и окидывают друг друга взглядом. Крыстанов еще раз кланяется и выходит. Мэри в модном костюме и изящной шляпке. В ее облике проступает налет западной экстравагантности. Первые мгновения Нина смотрит на Мэри с изумлением и даже некоторым испугом.
Мэри. Ты, конечно, не ждала меня!.. Впрочем, я не сразу решилась зайти… Здравствуй, милочка! (Подходит к Нине, целует ее.)
Нина (в смущении, не отвечает на поцелуй). Мэри!
Мэри. Ты что? Боишься неприятностей из-за меня? О, будь спокойна! Я работаю в коллегии адвокатов и выполняю общественные поручения. (Смеется.)
Нина. Но я… совсем не поэтому!.. Садись!
Мэри и Нина усаживаются в кресла.
Мэри (с любопытством). Что это за тип был у тебя?
Нина. Наш семейный знакомый.
Мэри. Уморил меня своими поклонами. Пожилой, но с обаянием! Он кто по профессии?
Нина. Писатель.
Мэри. Из каких? Из новых или из старых?
Нина. По убеждениям – из новых, по образу жизни – из старых.
Мэри. Значит, такой же, как я! (Смеется.) Я
Нина. Да, пока довольствуется ролью собеседника.
Мэри. Уж не ухаживает ли он за тобой?
Нина (с досадой). Притворяется влюбленным.
Мэри (весело). Как это забавно! У меня тоже есть один пятидесятилетний ухажер. Везет за меня всю черную работу, бегает по учреждениям.
Нина. Значит, ты адвокатствуешь?
Мэри. И еще как! У нашей конторы нет отбою от клиентов!
Нина. И тебе нравится твоя профессия?
Мэри (закуривает сигарету). Ты даже представить себе не можешь, какие причудливые характеры раскрываются на судебных процессах! Прелюбодеи, квартирные склочники, мясники и зеленщики с их феноменальными способностями к воровству! Все это образует ни с чем не сравнимый букет человеческой суетности, пороков и страстей. Ег0благоухание возбуждает любопытство.
Нина (с упреком). И доставляет тебе удовольствие?
Мэри. Более тою – опьяняет!
Нина (грустно). И ты думаешь, что таковы настоящие люди, Мэри?
Мэри. О, знаю! Для вас человек – это звучит гордо! Вы, коммунисты, мечтатели, а мы, люди прошлого, реалисты. Пусть каждый ценит тот образ, который сам себе сотворил!
Нина. Но созданный тобой образ неверный, Мэри! Человек – это в самом деле звучит гордо.
Мэри (с насмешкой). Да неужели? С каких это пор ты уверилась в этом?
Нина. Очень давно. Может быть, с тех самых пор, как рассталась с твоими американскими приятелями.
Мэри. Скажите! Что же было плохого в том, что ты была знакома с моими американскими приятелями? Это были славные, превосходные ребята. Ты помнишь, как лихо они танцевали румбу? Я вспоминаю о том времени с удовольствием.
Нина. А я краснею при одном лишь воспоминании.
Мэри. Вот как? Почему?
Нина. Ты очень хорошо знаешь, почему… У тебя есть хоть какое-то оправдание… Бернар любил тебя и женился на тебе, а я… (Опускает голову; ей стыдно.)
Мэри (с сарказмом). Да, женился, а потом благополучно уехал восвояси – без меня… Но что ты хочешь этим сказать, боже мой?
Нина (досадливо). О, молчи! (Беспокойно оглядывается на дверь.)
Мэри (вполголоса). Кто-нибудь есть в квартире?
Нина. Домработница.
Мэри (деланно смеется). Ты хочешь, чтобы я скрывала невинные эпизоды из своего прошлого?… Да, теперь я вспоминаю: ты порвала с Алленом на следующий день после вечеринки у него на квартире. А как весело было! Бернар учил меня играть на банджо… Мы тогда напились до чертиков.