Женская хитрость
Шрифт:
— А ты знаешь, каково жить с мыслью, что ты убил мать? Чувство вины гложет меня все тринадцать лет, со дня ее гибели.
— Боже мой, Фрэнк, этого не может быть!
— Я убил ее, — надсадно повторил он. — Если бы я вовремя увидел ту шальную машину, которая неслась на наш автомобиль, если бы я не настаивал, что должен сесть за руль, а передал его своему старику...
— Не терзай себя, — робко прошептала Джейн.
— Я должен был предвидеть, что может произойти, если я сяду за руль. Управляй автомобилем мой отец, этого бы не случилось.
— Так тебе сказали в полиции?
Фрэнк горько усмехнулся.
— Мне не нужно было ничего говорить. Я сам все отлично знал. А если бы и не знал, мой старик охотно открыл бы мне глаза.
— Твой отец? — удивилась Джейн.
— К сожалению. Он был в машине и, если бы сидел за рулем...
— ...могло произойти то же самое, — перебила Джейн. — В чем тут твоя вина?
— Думаю, отец изо всех сил пытался убедить себя, что совесть его чиста. Он с легкостью отрекся от меня, вычеркнул навсегда из своей жизни...
Тринадцать лет назад... Ему было всего семнадцать, размышляла Джейн. В сущности, еще подросток, и остался круглым сиротой. Должно быть, и в армию Фрэнка погнало неизбывное чувство вины и одиночество. Ища смерти, он надеялся на искупление. У нее сжалось сердце.
— О Фрэнк...
— Оставь! — отрезал он. — Все равно тебе не понять всей глубины моего отчаяния.
— Мне кажется, я тебя все-таки понимаю, — задумчиво сказала Джейн.
— Понимаешь?
— Моя мать умерла при родах.
В глубине холодных глаз мелькнуло чувство, похожее на раскаяние.
— Какой же я эгоист, — покачал головой Фрэнк.
— Иногда мы все в той или иной мере бываем эгоистами.
— Не все, — поправил Фрэнк, многозначительно глядя на Джейн.
Она покраснела.
— Не идеализируй меня. Как и всякий человек, я тоже бываю эгоистичной. Просто я...
— Ты просто прекрасна. Да, прекрасна!
Фрэнк нежно провел тыльной стороной ладони по теплой щеке Джейн. Его прикосновение сотворило с ней чудо, превратило в женщину, полную огня и страсти. В порыве чувственной, земной любви она благоговейно прижалась губами в его руке, потом поцеловала его ладонь.
Фрэнк крепко обнял Джейн, наслаждаясь живительным теплом ее тела и ароматом цветов, исходившим от волос, ее чистым дыханием... Джейн боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть очарования этой нереальной, волшебной близости. Ей казалось, она таяла в его руках, словно воск горящей свечи. О Господи, думала Джейн, чем я заслужила такое блаженство?
— Джейн, девочка, чудо мое, я так хочу видеть тебя обнаженной! — взмолился Фрэнк.
Ее щеки вспыхнули, сердце затрепетало, в одно мгновение она сбросила свой легкий халатик и предстала перед возлюбленным во всей своей обольстительной наготе — античное изваяние с атласной кожей. Подобно вакханке, Джейн радостно отдавалась бурному потоку чувств, возносивших ее к ослепительным вершинам страсти. Она женщина, настоящая женщина, пылающая страстью, огнем, желанием, а не та мисс Недотрога, какой была до сих пор. И это чудо сотворил с ней Фрэнк, гордый сдержанный мужчина с гипнотизирующим взглядом серых глаз. Джейн обняла его за шею и крепко прижалась к нему
Боже, смущенно думал Фрэнк, она ведет себя, как невинное дитя, так, будто я первый мужчина в ее жизни, открывший ей неизведанный мир плотской любви. Но этого просто не может быть, не может быть...
— Джейн, дорогая, я не могу больше... — простонал он, сжигаемый неудовлетворенным желанием.
Она посмотрела на него янтарными глазами, в которых светилось откровенное желание. Но внезапно их выражение изменилось, Фрэнк увидел в них настоящий испуг.
— Тебе больно? — встревожилась она, думая, что ему плохо.
Фрэнк застонал, когда случайным движением Джейн сильнее прижалась к его бунтующей плоти...
— Да, мне больно... — прошептал он. — Больно...
— Прости, — покраснела она. — Твоя нога...
— Дело не в ней, — легкой досадой процедил Фрэнк.
Джейн недоумевала, ее руки соскользнули с его шеи и замерли у него на груди. Она осыпала эту широкую грудь поцелуями, Фрэнк содрогался от этой сладостной муки, ему не хватало воздуха.
— Джейн! Сжалься!
— Я буду осторожна, любимый, но я хочу без конца целовать тебя...
7
Фрэнк все-таки чувствовал что-то странное в ее ласках и терялся в догадках. Кто же она: неопытная женщина, неискушенная в любви девушка, пылкая и страстная вакханка?.. Но когда она вновь принялась ласкать его грудь, он уже не мог ни о чем думать. А Джейн, не отнимая руки, слушала гулкие удары его сердца. Ей не верилось, что она так возбуждает этого необыкновенного, много повидавшего мужчину.
— О Джейн!
Эти слова вырвались у него как стон, когда она сильнее прижалась к его жаждущей слияния плоти. Джейн с каждой минутой становилась все настойчивее и бесстрашнее в своих ласках. А когда пальцы Фрэнка принялись ласкать ее маленькие груди, несказанное блаженство разлилось по лицу девушки.
— Джейн, девочка моя, мы должны остановиться, — шептал Фрэнк, уже не ручаясь за себя.
Она слегка отодвинулась и сквозь густые ресницы взглянула на него глазами, горящими страстью и желанием.
— Почему? — спросила Джейн с таким робким удивлением, что у Фрэнка от умиления и любви сжалось сердце.
Почему? Потому что ты — это ты, а я — это я, хотелось сказать ему. Потому что ты в доме своего отца. Потому что я работаю на твоего дядю и уважаю его. Потому что твой отец доверяет мне. Потому что судьба сделала меня намного старше тебя. Потому что я не хочу причинить тебе боль. Потому что... потому что...
А Джейн продолжала нежно целовать его грудь, и казалось, этой мучительно-сладостной ласке не будет конца.
— Почему же нет? — уже настойчивее спросила она.
Джейн, не знавшая до сих пор ни одного мужчины, инстинктивно чувствовала, что возбуждает Фрэнка. Должно быть, это знание заложено природой в генах женщины. Она целует его, она готова принадлежать ему, они жаждут друг друга... Что же его останавливает?
Она лежала рядом с ним обнаженная, не испытывая и тени стыда, — Даная, ждущая благодатного дождя...