Шрифт:
Женская история
Она была похожа на главную героиню старого доброго индийского фильма – не хватало только пятнышка на лбу и сари – фигурка изящная, кожа смуглая, волосы длинные, черные – с отливом, будто из рекламы дорогого шампуня. Добавьте к этому нежный овал лица, глаза – влажные, карие – большие чувственные глаза, приятной полноты губы, мило изогнутый носик – столь совершенные черты редко встретишь вот так запросто, да еще и в больничной палате. Как только
–На сохранение?
–Да – она кивнула в ответ.
–Все мы тут с одной болезнью – простая шутка вызвала смех, разрядив обстановку – оказывается и очень красивые люди подвержены тем же недугам, что и все остальные.
Спустя несколько минут вся палата знала, что зовут новенькую – Татьяна, а не как-нибудь по-индийски, что замужем она 7 лет, и беременность эта – первая.
–Так не хотелось мне в больницу – вздохнула Таня – Но, что поделать – надо так надо.
А вечером с ворохом сумок прибежал ее муж, и было слышно только:
–Танечка, Танюша, дорогая… Тебе удобно? Что тебе принести? – суетился он, поправляя одеяло, – Вот, взгляни – может, я что забыл…Ты пожалуйста лежи, лежи, не вставай. – и нежно сжимал ее хрупкую ладошку своими руками, гладил волосы, осыпал поцелуями лицо так, что окружающие почли за благо скорее уткнуться в кроссворды и книги. – Ты только не плач, все будет хорошо. Держись, дорогая… – он старался говорить уверенно, «старался держаться» сам, но было заметно, что он очень встревожен, очень волнуется за свою Танюшу и очень любит ее.
На белой больничной тумбочке появился букетик роз и маленький телевизор, а он все выгружал и выгружал из пакетов яблоки, мандарины, виноград…
–Мама холодец тебе передала и курочка – вот, как ты любишь…
–Куда ты столько. – улыбалась Таня.
А он все никак не мог насмотреться на свою Танюшу и ушел лишь после настойчивых напоминаний дежурной медсестры, дважды заходившей за ним в палату.
–Посетители – на выход. Гардероб сейчас закроют – будете тут ночевать.
И казалось, что такое вполне может быть – устроится он кое-как на низенькой кушетке в холле, и будет коротать ночь под монотонный шум нескончаемого дождя. Едва двери затворились за ним, как кто-то вслух вздохнул:
–Вот это любовь…
Другие обитательницы палаты, до сих пор дипломатично молчавшие, поспешили высказаться:
–Какой у тебя заботливый муж…
–Повезло тебе, Танюша.
–Повезло –
–Вы, наверное, в школе учились вместе.
–Или с детства друг друга знаете.
–Вовсе нет. Мы познакомились случайно. Так интересно получилось. Иногда нам самим не верится – не окажись я тем вечером на остановке… Вернее, даже не я, а…
–..а он? – не выдержал кто-то.
–Нет, – мягко отрицала Таня, затем улыбнулась. – Но, думаю, это был его величество случай или сама судьба – кому как больше нравится.
–Расскажи, Таня.
–Да, расскажи. – оживился народ. Чем еще заниматься в больнице, как не слушать вот такие истории?
Таня устроилась поудобнее, полулёжа, бросила взгляд на темные окна – мелкие капельки неугомонного дождя плотно облепили стекло, постепенно сбивались вместе, набухали большими крупными каплями, и тогда, не выдержав собственной тяжести, быстро бежали косыми струйками вниз, оставляя за собой дорожки. А дождь все шел и шел – упрямо, настойчиво – медленно, но верно погружая окружающее пространство в состояние тоскливой депрессии, и казалось – разве может произойти что-то хорошее в этом насквозь промокшем неуютном мире?
–В тот самый день тоже шел дождь…
Унылый осенний дождь казался бесконечным – никто и не помнил, когда он начался. Холодные серые дни сменяли друг друга, а небо оставалось все таким же пасмурным, свинцовым, без надежды хоть на какой-то просвет. Мокрые дома, мокрые дороги – свет высоких фонарей отражается в лужах – каждый раз, как подъезжает автобус серая волна из-под его колес накрывает остановку далеко за бордюр, заставляя суетливо отступить назад.
–Опять не мой – вздохнула Таня, скорее шагнула под прозрачную пластиковую крышу, и оттуда наблюдала, как полупустой салон заполняли люди – проходили вперед, толкались, трясли зонтами, усаживались по местам. Запотевшие освещенные окна придавали движению внутри салона вид размытого полусказочного действа – будто добрый чародей одним широким жестом забрал продрогший народ из мокрой поздней темноты в нагретые недра желтого колесного экипажа, и теперь доставит их всех по домам. А Тане придется остаться здесь, среди холодного моросящего дождя, что так упрямо семенит по лужам. И все потому, что нужный ей автобус ходит редко – в новый микрорайон на отшибе и пустили-то его недавно – на любом туда не доедешь. Последний запыхавшийся пассажир промчался к автобусу, на бегу складывая зонт – двери за ним закрылись, остановка опустела.
Конец ознакомительного фрагмента.