Женская месть
Шрифт:
– Нет, оно тебе не подходит, – сказала Адриенна.
– Мне оно нравится. Кери и другие носят такие платья. Видя огорченное личико Ясмин, Адриенна сделала знак
Дагмар.
– Я хочу заказать для своей сестры что-нибудь особенное.
– Ваш отец выразил желание, чтобы все подружки невесты были в одинаковых платьях.
Глаза Адриенны встретились в зеркале с глазами портнихи.
– Я говорю вам, что моя сестра такого платья не наденет. Я хочу что-нибудь понежнее, что-нибудь более… – Ей хотелось сказать – «что-нибудь более подходящее для юной девушки», но она вовремя спохватилась
Глаза Ясмин засверкали.
– Нет, красного!
– Розового, – повторила Адриенна.
– Возможно, в салоне осталось что-нибудь подходящее, и я пошлю за платьем сейчас же, – кивнула Дагмар.
– Счет за это платье тоже представьте мне. – Адриенна прикоснулась к щечке Ясмин. – Ты будешь в нем очень красивой. Как роза среди папоротников.
– Я и в этом платье красивая.
– Но ты будешь еще красивее. Ясмин на мгновение задумалась.
– Оно будет шелковым?
Когда-то и Адриенна была маленькой девочкой и мечтала о шелковом платье.
– Ну что же, пусть будет шелковым.
– Когда я буду выходить замуж, то сошью такое же платье, как у тебя.
– Ты можешь надеть и это, если захочешь. Брови Ясмин взметнулись вверх.
– Надеть уже ношенное платье?
– Есть такая традиция – надевать свадебное платье матери, сестры или подруги.
Ясмин, провела пальцем по атласному платью Адриенны
«Странный обычай, – думала она, – но, если платье того заслуживает, стоит об этом подумать».
– Я не стала бы надевать платье своей матери. Оно не такое красивое, как твое. Ведь она была второй женой. А ты почему не наденешь платье Фиби?
– Оно не сохранилось. Но есть портрет мамы в этом платье. Если когда-нибудь ты навестишь меня в Америке, я покажу его тебе.
– Навестить тебя? Когда?
– Когда тебе разрешат.
– И мы будем обедать в ресторане?
– Если захочешь.
С минуту Ясмин выглядела так, как выглядела бы на ее месте любая другая молодая девушка, которой предложили нечто заманчивое.
– Некоторые женщины в Якире едят в ресторанах, но отец не разрешает этого членам семьи.
Адриенна взяла девочку за руку.
– Мы будем обедать в ресторанах каждый вечер.
Филипп редко видел короля, но обращались с ним хорошо. «Как с дипломатом дружественной державы, приехавшим по делам», – подумал он, после того как ему была предложена экскурсия по дворцу. Ему показали все комнаты, кроме покоев на женской половине дворца, а принц, сопровождавший его, давал ему подробные и часто утомительные пояснения по истории Якира. Слушая все, что ему рассказывали, Филипп мысленно делал заметки – где находятся двери, окна, входы и выходы. Он старался запомнить количество стражей и слуг, прикидывал, когда и где они появляются, – короче, изучал распорядок жизни во дворце.
Задавал только те вопросы, которые можно было задать. Книга, которую ему вручила Адриенна, оказалась весьма полезной, и он руководствовался ее советами. Филипп не спрашивал о женщинах, скрытых за стенами сада и узорчатыми решетками окон, о рынке рабов, который все еще
Мужчины закусывали икрой и перепелиными яйцами в комнате, в которой журчала вода во встроенном бассейне. В клетках, свисавших с потолка, распевали птицы с пестрым оперением.
Позже в лимузине с кондиционером они проехались по городу. Рассказывая о выгодных торговых договоренностях между Якиром и западными странами, Фахид показывал гостю порт, корабли, и Филипп впервые увидел, как красив Якир, его темные холмы и море. Несмотря на обилие транспорта и бешеную скорость машин, здесь было много примет древности и, более того, чувствовалось, как эта древняя страна упорно сопротивляется западному влиянию.
Мужчины прошли через двор, где менее пяти лет назад одна из младших принцесс и ее любовник были казнены в наказание за прелюбодеяние. Вдали Филипп разглядел серебристую колонну какого-то административного здания, увенчанную диском спутниковой антенны.
– Якир – страна контрастов, – заметил Фахид, увидев, как матавейн схватил за руку женщину, оказавшуюся на улице без сопровождающего. – За последние двадцать пять лет в Якире произошло множество изменений, но мы страна ислама и всегда ею останемся.
Фахид дал краткие указания шоферу, потом откинулся на подушки сиденья.
– Религиозная полиция полна рвения, а в Якире всем правит религия.
– Я не склонен критиковать чужую религию, Фахид. Но мужчине трудно оставаться в стороне, когда унижают женщину.
– В некоторых вопросах мы никогда не будем придерживаться с вами одной точки зрения.
– Что вы хотите изменить в Якире, когда будете править?
– Я смогу изменить не так уж много. Только то, что мне разрешат изменить. Во многих случаях сам народ отторгает все новое. Они борются против прогресса точно так же, как и стремятся к нему.
Фахид улыбнулся. В баре лимузина был кувшин холодного сока, и принц разлил его в два хрустальных стакана.
– Вы, вероятно, удивитесь, если я скажу, что многие женщины с удовольствием носят свои покрывала.
Филипп вытащил сигарету, а Фахид щелкнул золотой зажигалкой и поднес ему огонек.
– Вы замечаете, что в Якире ни одна женщина не водит машину? В законе нет ни слова о том, что женщинам воспрещается водить автомобиль, и все же они опасаются это делать, потому что, если колесо у машины спустится, ей не поможет ни один мужчина. Таковы традиции. И традиции более незыблемы, чем законы.
– И ваши женщины довольны?
– Кто может сказать, что на уме у женщин? – Фахид усмехнулся. – В этом вопросе, пожалуй, и Восток и Запад могут прийти к одному мнению. – Когда машина остановилась, Фахид показал на одно из зданий: – Это Мемориальный университет Ахменда. Женский колледж. В Якире мы теперь поощряем желание женщин получить образование. Видите, иногда традиции становятся податливыми. Якир нуждается в женщинах – врачах, учителях, банкирах. Теперь нашим женщинам легче получить медицинскую помощь, образование или распорядиться своими деньгами. И в этом смысле все будет меняться к лучшему.