Женские мечты. Дневник
Шрифт:
– Господин Арнов, я на несколько дней уеду. У дочери что-то неладно.
– Я могу быть вашим шофером?
– Вы в курсе, сколько стоит ваш рабочий день? Я не в состоянии нанимать столь дорогих работников. Помните, я говорила, что часто буду в поездках.
– Вы надолго едете?
– С пятницы по понедельник. Григорий Ильич, не волнуйтесь, я буду на связи, и привыкайте. Скоро начинается сев, а у меня – агрофирма. Не обижайтесь.
– Придется смириться. Я вас провожу.
– Вряд ли, я отбываю на рассвете,
– Снова четыре дня.
– Хороший вы мой, до осени я чаще нахожусь в пути, чем дома. Меня ведь никто не ждет.
– Как это никто? А я что, по-вашему, ненужный элемент?
– Григорий Ильич, вы в мою жизнь только недавно вклинились, самое смешное, как горячий нож в масло. Именно потому, что вы меня ждете, я приеду в понедельник, а не через неделю.
Он задохнулся:
– Вы из-за меня приедете?
– Да.
– Вы сделали меня безмерно счастливым.
– Хорошо, когда кого-то делаешь счастливым. Но уже поздно, извините меня.
– Намек ясен. А как вас сделать счастливой?
– Так же, как и вас. Я ведь тоже человек. Но сейчас – до свиданья.
– До встречи, любимая. Я уже с нетерпением считаю дни и даже часы и минуты.
– Спокойной ночи и легкой дороги вам.
Арнов уехал. Его несколько удивило время отбытия Надежды Андреевны. Она же, как обычно, приняла ванну – несмотря на возраст, Надежда Андреевна любила очень горячую воду, и легла спать. На рассвете проснулась, оделась, крутнулась, и оказалась у дочери дома. Там все уже были на ногах.
– Ну, что случилось?
– Мама, мы получили семена, но они не такие. Смотри, – она подвела мать к мешкам, – видишь, более крупные, и заостренные – ни пшеница, ни овес.
– Семена из Песок?
– Как всегда.
– Документация как?
– Тоже обычная. Но сеять я опасаюсь, и агроном не уверен.
– Машина есть?
– Разумеется.
– Давай машину, пару мешков семян, контракт, документы – я еду в Пески.
У Артущенко имелись контракты с опытными станциями на поставки семян. В частности, со станцией в поселке Пески и с Артемовским и Мелитопольским питомником.
Краеугольным камнем всех контрактов шло требование чистоты семян от генного вмешательства. Культуры, выведенные с помощью генной инженерии, в хозяйстве Артущенко были запрещены. Это было имиджем всей фирмы. Нарушать его она не собиралась.
Директор станции принял посетительницу радушно. Она же сразу положила на стол сопроводительные бумаги к семенам.
– Господин Федоров, это ваши семена?
Он посмотрел и удивленно ответил:
– Да, наши, причем элитные, совершенно новый сорт.
– Как его выводили?
– Как и все в наше время.
– При помощи генной инженерии?
– Да, а что?
– Вы помните наш контракт? Если нет, напоминаю: ни одного зернышка модифицированного.
– Но
– Мне плевать. Контракт вы заключили осенью. Если у вас ничего не было, зачем заключали? Что еще такое же?
– Почти все овощи: огурцы, томаты, тыквенные, картошка. Исключение – капуста, перец, прянка.
– Вы нарушили контракт. Я уничтожу всю рассаду из ваших семян, и вы уплатите неустойку. Советую прочесть форс-мажорные условия. В понедельник вы получите обратно то, что осталось, и счет на убытки. Вы нанесли мне убыток не менее, чем на три миллиона, плюс клеймо на репутацию фирмы.
– Вы не найдете нужных вам семян. Их уже не производят.
– Это не ваша забота. Готовьтесь оплатить неустойку. В понедельник мы встречаемся. Всего вам доброго.
Она вернулась на ферму.
– Сколько у нас НЗ?
– Запас на два года, на случай неурожая.
– Быстро все прокалибровать и подготовить к посадке. Всю рассаду уничтожить – посеем свои прямо в грунт. Будут овощи немного позже, но не страшно, имидж важнее. Землю в теплицах прожарить, даже случайно чтоб не осталось зернышка.
– Модификация?
– Да.
– То-то они растут, как бешеные! А жаль, столько труда пропало.
– Имидж важнее, а убыток оплатит станция. На понедельник приготовьте все семена, машину, и бухгалтер пусть подсчитает убытки – стоимость семян, проделанная работа, оплата рабочих, стоимость уничтоженной рассады, по минимуму недополученная прибыль, перевозка.
– Ма, это же их разорит. Ты смеешься, что ли?
– Нет, я хочу, чтобы эта станция стала моей собственностью.
– Ну, ты, мама, даешь! Нам такая станция, ты права, очень нужна.
В субботу и воскресенье она побывала на полях, в теплицах, – везде шли работы по уничтожению модифицированных культур. Поиграла с внуками. В понедельник с утра отправилась в Пески, повезла семена.
– Здравствуйте, госпожа Артущенко. А директора нет, он в Донецке.
– Примите под расписку семена и сопроводительные документы, и скажите директору, – я приеду в пятницу. Если он снова спрячется, подам в суд без переговоров. Всего доброго.
Сдала семена, получила расписку, отправилась на ферму. В девять вечера готовилась ко сну дома. Арнов, как и в первый раз, звонил постоянно, и наконец услыхал: «Я уже дома».
– Любимая, я утром заеду за вами!
– За мной приедет моя машина.
– Отмените, прошу вас. Я хочу первым вас встретить, пожалуйста, любовь моя!
– Вы так просите. Придется согласиться.
– Благодарю, спокойной ночи, Надюша!
– И вам того же. До встречи.
Утром ее встретил огромный букет.
– С приездом, счастье мое!
– Благодарю, Григорий Ильич. Ну, куда мне девать-то их!
Она взяла цветы, поставила в воду. Арнов ходил следом, как привязанный.