Женский любовный роман «Русская душа»
Шрифт:
– Я тебя украду, – сказал Ахмет.
– Попробуй, укради, и сядешь в тюрьму.
– Да шучу я, шучу, – признал поражение Ахмет. – Но я тебя люблю и хочу, чтоб ты стала моей женой и уехала со мной в Дагестан.
– Ты можешь немножко подождать? Я маме так и скажу, что она может не соглашаться сейчас, но скоро мне ее согласие будет не нужно, – пообещала Ильмира.
– Может быть, мне ей что-нибудь предложить?
– Не надо ей ничего предлагать. Не обижайся, но ты ей не понравился, тебе трудно будет найти с ней общий язык.
– Только, Ильмирочка, ты не сможешь стать моей женой, пока не примешь магометанство. Это обязательное условие, раз я собираюсь увезти тебя с собой. Тебе придется жить по правилам, принятым у нас.
– Джигит мой, я поеду с тобой, куда
– Ты мне так и не ответила на мой вопрос: ты девственница или нет?
– Ахмет, а как насчет того, что в нашем обществе тоже есть девушки, которые берегут невинность до свадьбы? Откуда ты знаешь, может, я тоже из их числа? Если ты меня любишь, ты должен мне поверить…
С этого дня Ахмет стал постоянным гостем у Белевичей. И, надо сказать, он торопил события, потому что уже в первый день принес Ильмире толстую книгу Корана, который они читали вместе и который Ильмира должна была усвоить как выученный урок. Коран – сложная для понимания верующих книга. Многие ее положения звучат двусмысленно. Одни предписания противоречат другим. Сразу Ильмира в Коране ничего не поняла, но именно с познания этой книги и началось ее принятие исламской веры. Ильмира познакомилась с самой мусульманской религией, узнала, кто такой был пророк Магомет. Первую суру Корана «ал-Фатиха», что значит «Открывающая», ей пришлось выучить наизусть, потому что первую суру обязан знать наизусть каждый правоверный мусульманин – она содержит краткое изложение догматов ислама и ею же начинается каждая молитва, а читается «Фатиха» на арабском языке. В процессе Ильмира заметила, что на самом деле ислам и православие похожи друг на друга. В Коране прописаны те же десять заповедей, что и в Библии, а, скажем, сура «Фатиха» по своей важности и обязательности близка к «Отче нашему». Оно и православная вера также не позволяет женщинам оголять все тело, как все привыкли это делать. Наконец-то Ильмире стала понятна суть претензий Ахмета к ее одежде! Православие так же обязывает женщину подчиняться своему мужу, покрывать голову платком (это хорошо заметно на воцерковленных православных женщинах, служащих при церкви, или же при входе в православный монастырь, когда женщину обязывают надеть платок, а также юбку или передник), запрещает употреблять спиртное. Дева Мария (непорочная Мириам или Майрам), мусульманские пророки, нашедшие аналогии в христианстве (Ибрахим-Авраам, Дауд – Давид, Мусса – Моисей, Иса – Иисус), святые, оставшиеся от язычества и пр. Просто у мусульман слепая вера в крови, а православие – вера не столь жестокая. О том, что принимает ислам, Ильмира грамотно ото всех скрывала.
Попутно Ахмет учил Ильмиру молиться – становиться на колени в строну Мекки и читать долгие, заунывные молитвы. Особенно много и долго они молились по пятницам. Потом, когда Ильмира уже заучила некоторые молитвы и могла молиться самостоятельно, Ахмет отвел ее в мечеть – благо, в городе такая имелась. Ильмира молилась и там, и делала это с охотой. Потом Ахмет сказал, что пора повязывать голову… К тому времени он уже целиком взял над ней власть, а она стала его рабыней, хотя пока этого и не замечала.
Далее Ахмет начал ознакамливать Ильмиру с мусульманскими праздниками. А тут по времени как раз подоспел Рамадан – большой исламский пост. Ахмет учил Ильмиру, как и когда надо питаться во время Рамадана, что пить, когда молиться… Конечно, ей, неподготовленной к столь суровому и изнурительному посту ни морально, ни физически переносить этот пост было тяжело, но она справилась. Тем более что на это время Ахмет привел Ильмиру жить к себе. Поэтому Ахмет мог контролировать поведение Ильмиры во время поста. Наступил негласный второй этап брака – передача невесты в дом жениха.
Ильмире было неплохо в семье кавказцев, но пока она не привыкла, чувствовала себя здесь чужой. А если посмотреть со стороны, она и вовсе не вписывалась в эту семью. Ильмира понравилась Шамилю Казбековичу и Ахмет уже не боялся не угодить отцу. Появление Ильмиры в своей семье родители Рахмедовы восприняли сдержанно, тем более что близких отношений между ними не было.
За Рамаданом вскоре последовал Курбан-байрам. То есть миновала
На все это ушел примерно год, так что когда Ильмира выходила замуж, ей уже было полноправных восемнадцать.
Шамилю Казбековичу пришлось смириться с тем, что из-за страны, в которой они находились, невольно были отодвинуты на второй план исламские принципы. Для него, старейшины рода, это было неприемлемо, поэтому именно он и поставил условие играть свадьбу на Кавказе, что стало неожиданностью даже для самого Ахмета. Но возражать отцу он не смел.
Третий этап брака – само свадебное торжество. На Кавказе свадьбы гуляют не день и не два, а дней пять. Гуляют всеми селами, количество жителей в которых может доходить и до пятисот человек. Гуляют все, щедро угощают тоже всех. На свадьбе и накануне соблюдаются свадебные обычаи и традиции, заложенные в ход торжества испокон веков. За день до свадьбы кавказская невеста (точно так же, как и по русской традиции) собирает девичник, состоящий из ее подруг и незамужних родственниц. Но Ильмира сделать этого не имела возможности, потому что у нее не было незамужних родственниц, а все подруги, в том числе и Настя Тенешева, остались в Беларуси. А в семью Рахмедовых Ильмира принята еще не была. Свадебную простыню после первой брачной ночи (как, опять же, по старому русскому обычаю) афишировали…
Свадьбу Ахмета и его русской невесты гуляли по «традиции отцов» с использованием кавказских традиций вообще и лезгин в частности, с привлечением лезгинских обрядов и с обязательным исполнением строгих религиозных предписаний. Невеста Ильмира была мусульманкой, но не лезгинкой; она продолжала оставаться русской девушкой с чужбины, а поэтому домашним – и особенно старейшинам – было не столько важно, сколько интересно узнать, какую невесту привез себе Ахмет с той самой чужбины: честную или порченую. Как чужеземка, она, наверное, может быть какой угодно, но как мусульманка обязана была быть целомудренной. Если она окажется таковой – честь ей и хвала, но если вдруг порченая – это позор для Ахмета и всей семьи. В данном случае была важна исламская мораль с ее предрассудками, а не происхождение невесты со свободной моралью. Казалось бы: какой позор может быть семье, если чужеземка оказалась порочной? Она ведь не лезгинка и даже не кавказская девушка… Да! Но она теперь мусульманка, порочная мусульманская невеста, бесчестная и бессовестная, а они ввели ее свой дом и в свою семью. Ахмета и самого беспокоил этот вопрос…
Молодоженам приготовили отдельную брачную постель, застеленную белоснежной простыней. И в первую брачную ночь Ахмет смог, наконец, убедиться, что его жена невинна и честна. Но… крови не было! Простыня оставалась чистой, как и раньше.
Не будь Ахмет единственным свидетелем честности Ильмиры, он бы, наверное, взвыл в дикой досаде: столько времени и усилий потрачено, и все напрасно! Но муж-кавказец ни в чем не мог упрекнуть жену-белоруску, потому как только что он с трудом забрал ее невинность. А дабы было что показать ожидающим, Ахмет осторожно порезал себе палец и своей кровью запятнал простыню. После этого, оставив измученную Ильмиру отдыхать на кровати, он вынес простыню на обозрение.
Ильмира лежала и боялась пошевелиться. Боялась новой боли, крови, слез, но слышала обрадованные возгласы за дверью. И в этот момент она вдруг ощутила себя страшно униженной… Да, по сути, вся эта картина действительно оскорбительна…
Зато мечта ее недавнего детства сбылась: обожаемый Ахмет все-таки стал ее первым мужчиной.
Тогда же ей подумалось: а зачем Ахмет мучил ее столько времени? Ведь кровь на простыне все равно его, а поэтому он мог бы сразу порезать себе палец и не нужно было терзать ее. Растерзал бы потом как-нибудь… Только потом, когда Ильмира задаст ему такой вопрос, он ответит: