Женский монастырь отдыхает

Хрусталева Ирина

Глава 8

На следующее утро, едва стрелки часов коснулись одиннадцати и посетителям было разрешено пройти к больным, первой сорвалась с места Надежда и побежала по коридору как угорелая. Ей стоило большого труда добиться, чтобы ее пропустили к подруге именно сегодня. Главный врач больницы ни в какую не хотел слушать девушку, но та имела природный дар убеждать людей в чем угодно, и, к большой ее радости, ей это вновь удалось.

– Алька, привет, моя хорошая, – воскликнула Надя, стремительно влетев в палату, и, кинувшись к подруге, начала ее целовать. – Еле уговорила, чтобы меня сегодня пропустили. Говорят, что только

через два дня можно. А как я могла ждать еще два дня? Я бы свихнулась за это время. Господи, как же ты меня напугала, я чуть с ума не сошла, – всхлипнула она, вытирая набежавшие на глаза слезы. – Думала, может, тебе кровь нужна? Просила врачей, чтобы мою взяли, ведь у нас с тобой и группа, и резус-фактор одинаковые, только они отказались.

– Привет, Наденька, ой, отпусти, задушишь, – засмеялась Альбина, освобождаясь от объятий подруги. – Я уже о твоей самоотверженности знаю, доктор рассказал.

– Как ты? Как чувствуешь себя? Тебе что-нибудь нужно? Может, лекарства какие-нибудь или еще что? Ты только скажи, я из-под земли достану, всех на ноги подниму, – без остановки тараторила Надя. – Я хотела тебя забрать отсюда, отвезти к своей тетке, в Склиф, да врачи не дали, сказали, что тебя трогать нельзя. Я тебе фрукты разные привезла, соки. Курицу поджарила, как ты любишь, с корочкой, салат сделала. Творог, молоко, йогурты, булочки, конфеты... Вроде что-то еще, уже и не помню, в общем, разберешься, – махнула она рукой. – Ну, рассказывай, рассказывай!

– Так ты же мне и рта не даешь раскрыть, трещишь, как сорока, – засмеялась Альбина. – Ты, Надя, неисправимая болтушка.

– Я так рада тебя видеть, так рада, что вижу, как ты смеешься! – воскликнула Надежда. – Ты даже не представляешь, как мы все переживали за тебя. Я главного врача этого отделения убить хотела.

– За что же?

– Я сразу сюда приехала, как только узнала о несчастье, а он так и не пустил меня к тебе, представляешь? Я ему говорю – дайте хоть посмотреть на нее, а он – ни в какую. Видишь ли, посторонним не положено в реанимацию входить, – с возмущением высказывалась Надежда. – А какая же я посторонняя? Говорю ему – мы с тобой почти что сестры, а он словно и не слышит меня. На следующий день звоню, спрашиваю, как ты там, а он спокойненько так отвечает: «Все без изменений». Убить его мало, равнодушный тип... а еще профессор, – проворчала она.

– А что же он тебе должен был отвечать? Говорить, что я прыгаю по палате, когда на самом деле я в коме лежу? – захохотала Альбина. – Ой, Надюшка, с тобой не соскучишься.

– Ну, хотя бы успокоить меня он мог? Сказать что-нибудь обнадеживающее. Он же врач, клятву Гиппократа давал, он должен быть милосердным не только к больным, но и к их близким. Со мной такая истерика была, когда я сюда как угорелая среди ночи прилетела! Думаешь, этот «Боткин» пытался меня успокоить? Черта с два! Дал распоряжение медсестре накапать мне валерьянки, а сам сел в машину и домой укатил, коновал, – проворчала Надя. – А эта медсестра помимо валерьянки медицинским спиртом меня напоила, представляешь? Никогда в жизни не прикоснусь больше к этой гадости. Мне показалось, что у меня все внутренности сварились заживо. Пришлось в больнице ночевать, на кушетке, только я так и не уснула. Утром дождалась главного врача, снова иду к нему, спрашиваю – вы мне хоть скажите, она будет жить, а он только руками разводит. Так никто ничего мне сказать и не смог. И бог с ними, главное, что все уже позади и я вижу тебя живой и почти здоровой, остальное – мелочи жизни, – махнула она рукой. – Ты мне лучше сама о себе

расскажи.

– А что рассказывать-то, я вообще ничего не помню, – пожала плечами Альбина. – Вот, спасибо Лидия Ивановна просветила меня, – показала она на свою соседку. – Меня вопрос один мучает. Как я, интересно, в лесу оказалась?

– Так ты же рисовать туда поехала, я потом твою машину с обочины забирала, – подсказала Надя. – Деревня Куницыно, и больница эта недалеко оттуда, здесь у них райцентр.

– Все понятно, я так и подумала, что рисовала, – согласилась с подругой Альбина. – Иначе как я еще могла оказаться в этой местности?

– Я только понять не могу, почему тебя под эту березу понесло, когда гроза началась? Неужели ты никогда не слышала, что нельзя под деревьями стоять во время грозы? – возмущенно спросила Надежда. – Могла бы и до машины спокойно добежать, расстояние было одинаковое, я специально проверила. Ой, посмотрела я на ту березу, и меня оторопь взяла – она почти совсем сгорела, представляешь! Сколько раз тебе говорила: не езди ты в такую даль. Вечно тебя носит невесть где.

– Ну ты же знаешь, чтобы получился хороший пейзаж, нужно найти соответствующие место и вид. А где такое место найдешь, как не в Подмосковье?

– Что верно, то верно, места у нас здесь красивые, – согласилась Лидия Ивановна.

– А если бы тот мужчина за грибами не поехал и не увидел бы тебя? – нахмурилась Надя, проигнорировав слова женщины. – Ты представляешь, что бы могло произойти?

– Ну, подумаешь, похоронили бы, на могилке поплакали, много хороших слов в мой адрес наговорили бы, помянули рюмашечкой, – засмеялась Альбина.

– Что болтаешь-то? Ща как дам по макушке за такие слова, не посмотрю, что больная, – взвилась Надежда.

– Да шучу, шучу я.

– Думать нужно, прежде чем так шутить, тоже мне, шутница, – проворчала Надя. – Кстати, твой мольберт с наброском и красками недалеко от березы валялись, я все собрала, домой к себе отвезла. Правда, рисунок весь размок, но я все равно выбрасывать не стала, высушила его и убрала.

– Спасибо, – улыбнулась Альбина.

– Да на здоровье, – дернула плечиком Надя и, посмотрев на подругу, тоже улыбнулась. – Лучше спасибо скажи, что я долго злиться на тебя не могу, а то бы сейчас показала, где раки зимуют, за твой черный юмор.

– Спасибо, я тебя обожаю!

– Я тебя тоже. Расскажи-ка мне, как ты себя чувствуешь? – снова спросила Надя. – Домой скоро отпустят, или как?

– Или как, – вздохнула девушка. – Лечащий доктор говорит, что за мной нужно понаблюдать еще пару недель.

– Кстати, о лечащем докторе, – нахмурилась Надежда. – Если я не ошибаюсь, его, кажется, Георгий Петрович зовут?

– Да, Георгий Петрович, – кивнула Альбина головой. – А в чем дело?

– Прежде чем к тебе пройти, я к нему в кабинет заглянула, хотела спросить, как и что... Ведь это он мне в тот день позвонил, когда ты сюда попала. Смотрю, а в том кабинете вместо него совсем другой врач сидит, седой такой.

– И что? – насторожилась Альбина, и по ее спине побежали мелкие мурашки.

– Оказывается, Георгий Петрович вчера вечером в автомобильную аварию попал, представляешь, – вздохнула Надя. – Правда, ничего страшного, только нога сломана, ну... и пара ребер.

– Ну вот, что я говорила? – победно воскликнула Лидия Ивановна и хлопнула ладонью по своему одеялу. – Ты и теперь будешь отрицать, что тебе дано свыше, а? – спросила она у Альбины.

– О чем это вы? – удивленно спросила Надежда, переводя взгляд с одной на другую. – Что ей дано свыше?