Женское детективное агентство № 1
Шрифт:
Мма Рамотсве одолжила медицинский халат у своей подруги медсестры Гогве. Халат был немного тесен, особенно в проймах – сестра Гогве, хотя и обладала щедрой плотью, была чуть тоньше мма Рамотсве. Застегнув халат и приколов к нагрудному кармашку сестринские часы, она превратилась в настоящую медсестру Больницы принцессы Марины. Отличный маскарадный костюм, подумала она, может пригодиться в будущем.
Направляясь к дому Хэппи Бапетси в своем белом фургончике, мма Рамотсве размышляла о вреде африканского обычая помогать родственникам. Она знала одного человека, сержанта полиции, содержавшего
Подъезжая к дому, она прибавила скорость. Как-никак, она спешит туда с мольбой о помощи, и если «папаша» сидит на стуле перед входом, он должен увидеть, как она приближается в клубах пыли. «Папаша», разумеется, был на месте, наслаждался утренним солнышком. Увидев белый фургончик, подлетавший к воротам, он выпрямился. Мма Рамотсве заглушила мотор и кинулась к дому.
– Думела, рра [6] , – торопливо поздоровалась она. – Вы отец Хэппи Бапетси?
Папаша поднялся на ноги.
6
Вежливое обращение к мужчине на сетсвана.
– Да, – гордо заявил он. – Я ее отец.
Мма Рамотсве шумно задышала, как если бы старалась справиться с волнением.
– К сожалению, произошел несчастный случай. Хэппи попала под машину. Она в тяжелом состоянии, и в данный момент ей делают сложную операцию.
– Ах! Моя дочь! Моя малышка Хэппи! – принялся завывать папаша.
«Хороший актер, – подумала мма Рамотсве, – хотя…» Нет, она предпочитала доверять интуиции Хэппи Бапетси. Дочь всегда узнает своего отца, даже если не видела его с детства.
– Да, – продолжала она. – Это очень печально. Хэппи очень плохо, очень плохо. И ей нужна кровь, много крови, чтобы восполнить потерю.
Папаша нахмурился:
– Пусть перельют ей кровь. Много крови. Я заплачу.
– Дело не в деньгах, – сказала мма Рамотсве. – Кровь переливают бесплатно. Но у нас нет подходящей. Нам нужна кровь кого-нибудь из родственников, а вы единственный, кто у нее остался. Мы просим вас дать свою кровь.
Папаша тяжело опустился на стул.
– Я старый человек, – пробормотал он.
Мма Рамотсве почувствовала, что она на верном пути. Перед ней, несомненно, самозванец.
– Мы просим вас, – продолжала она, – потому что ей нужно так много крови, что придется забрать половину. Это очень опасно. Можно даже умереть.
Рот папаши широко открылся.
– Умереть?
– Да, – подтвердила мма Рамотсве. – Но вы ее отец и, конечно, не откажете дочери. А теперь едем, иначе будет слишком поздно. Доктор Мохиле ждет.
Папаша открыл рот, потом закрыл.
– Быстрее, – торопила мма Рамотсве, беря папашу за руку. – Я провожу вас до машины.
Папаша поднялся на ноги, но тут же снова попытался сесть. Мма Рамотсве
– Нет! – крикнул он. – Я не хочу!
– Но вы должны, – сказала мма Рамотсве. – Идемте. Папаша покачал головой.
– Нет, – повторил он еле слышно. – Не пойду. Видите ли, на самом деле я ей не отец. Произошла ошибка.
Мма Рамотсве отпустила его. Потом, скрестив руки на груди, встала перед ним и принялась отчитывать:
– Так значит, вы ей не отец! Теперь мне все ясно! Тогда зачем вы сидите здесь и едите ее хлеб? Вы знаете об уголовном кодексе Ботсваны и что там говорится о таких людях, как вы? Знаете?
Папаша, потупив взор, кивнул.
– Ладно, – сказала мма Рамотсве, – идите в дом и соберите вещи. Даю вам пять минут. Потом я отвезу вас на автобусную станцию и посажу в автобус. Где вы живете на самом деле?
– В Лобаце, – ответил папаша. – Но мне там не нравится.
– Что ж, – сказала мма Рамотсве, – если бы, вместо того чтобы сидеть на стуле сложа руки, вы занялись делом, быть может, вам понравилось бы больше. Там хорошо растут дыни. Может, для начала, займетесь этим?
Вид у папаши был несчастный.
– Быстро в дом! – скомандовала она. – Осталось четыре минуты.
Вернувшись домой, Хэппи Бапетси обнаружила, что отец исчез, а его комната пуста. На кухонном столе лежала записка от мма Рамотсве. Хэппи Бапетси прочла ее, и на ее лице вновь засияла улыбка.
«Вы правы, он не ваш отец. Я знаю это наверняка. Он сам мне признался. Быть может, когда-нибудь отыщется ваш настоящий отец. А быть может, и нет. А пока будьте счастливы!»
Глава II
Прежние времена
Мы ничего не забываем, думала мма Рамотсве. Пусть головы у нас не такие уж большие, зато полны воспоминаний, они роятся, как пчелы в воздухе, тысячи и тысячи воспоминаний, запахов, мест, незначительных событий, которые вдруг возвращаются назад, чтобы напомнить нам, кто мы такие. И кто такая я? Я, Прешас Рамотсве, гражданка Ботсваны, дочь Обэда Рамотсве, умершего из-за того, что он работал на рудниках и больше не мог дышать. Его жизнь никто не описал. Кто станет описывать жизнь простых людей?
Я, Обэд Рамотсве, родился близ Махалапья в 1930 году. Махалапья лежит на полпути из Франсистауна в Габороне, у дороги, которой, кажется, нет конца. Тогда эта дорога была, конечно, плохой и грязной, и люди больше ездили поездом. Он отправлялся из Булавайо, пересекал границу Ботсваны в Пламтри и дальше шел вдоль границы на юг до самого Мафекинга.
В детстве я любил наблюдать за проходящими поездами. Они выпускали огромные клубы пара, и мы, подзадоривая друг друга, подбегали к ним как можно ближе. На нас кричали кочегары, начальник станции свистел в свисток, но им никак не удавалось нас прогнать. Мы прятались в кустах и за ящиками, а потом стремглав бросались к закрытым окнам поезда, клянча монетки. Мы видели, как белые люди выглядывают, словно привидения, из окон. Иногда они бросали нам родезийские пенни – большие медные монеты с дыркой посредине, – а если повезет, трехпенсовик, серебряную монетку, на которую можно было купить маленькую баночку сиропа.