Женское начало
Шрифт:
– Ой, Катя! И ты здесь?
Катя приняла у Марты пальто, повесила на вешалку, подала тапочки – в общем, вела себя по-хозяйски.
Марта на цыпочках – вдруг малыши спят – прошла в комнату. Близнецы и вправду засыпали, у них уже смыкались веки, замедлялось дыхание. В комнате было тесно: детская кроватка под снова вошедшим в моду балдахином, пеленальный столик, весы для взвешивания детей и прежняя мебель – занимали всю площадь у стен, в центре оставался маленький свободный пятачок, на котором и застыла Марта. Хотя гостья была в простой юбке, собственноручно связанной, и кофте, сейчас
– Да, такой у нас бедлам, Марточка! – перехватив ее растерянный взгляд, подтвердила Яна. – Проходи, что остановилась?
Марта подошла ближе, пытливо вгляделась в Яну – чем-то она неуловимо изменилась. Яна выглядела простоватой кормилицей – таких в былые времена изображали художники-передвижники. Русые волосы ее придерживались гибким обручем надо лбом, халат у груди распахнут, в раскрытом проеме виднелся белый лифчик с пуговицами между чашек – она только что закончила кормить детей. Пуговицы лифчика уже были застегнуты, но вокруг сосков темнели полукружья проступившего молока.
Яна застегнула халат и расслабленно откинулась на спинку дивана:
– Молодцы мои котятки, выдоили мамочку дочиста, и сцеживаться не надо. Пойдемте, девочки, на кухню, попьем чаю.
На кухне все трое почувствовали себя свободнее, здесь можно было разговаривать во весь голос. Марта не преминула сделать Кате замечание, когда увидела, сколько заварки она льет в свою чашку:
– Катька, ты с ума сошла. Это же настоящий чифир. Ты знаешь, как это вредно для сердца!
– Оставь ее, Марта, в покое, – отрезала Яна. – Значит, говоришь, родителей навестила? Как они?
Марта бегло рассказала о жизни родителей, потом вспомнила о главной новости. Она уже успела пообщаться по телефону с Павлом и узнать об итогах его поездки к жене на зону.
– Девочки, а вы знаете, что Наталья, жена Паши, сама пожелала с ним развестись? Он ведь недавно ездил к ней на свидание, и вот – такой поворот!
– Вряд ли Паша будет тужить об этом! – иронично скривив губы, заметила Катерина.
Она подлила еще крепкой заварки себе в чашку. Чайное зелье отчасти заменяло ей более крепкий напиток, но сердце в груди стучало, как рота барабанщиков. Увидев, что подруга дышит, широко раскрыв рот, Яна предложила ей долить молока в чай – Катерина отрицательно помотала головой. Марта тем временем продолжила:
– У Натальи в колонии мужчина появился, кто-то из начальников, – сообщила Марта. – И, знаешь что, Яна? Наталья ведь тебя обвинила в развале семейной жизни. Ты встала между супругами, и сама же ушла в кусты. Разве так поступают нормальные женщины?
Яна отчаянно посмотрела на Катерину: мол, выручай, подруга, скажи что-нибудь. Марта не должна догадаться о ее беспамятстве, иначе растрезвонит на всю округу.
Катерина пожала плечами:
– Павла за уши никто от жены не оттягивал. Яна появилась в его жизни, когда ему стало невмоготу
– И все же, Яна, почему ты вернулась к Евгению? – упорствовала Марта.
– Иногда беременные женщины выкидывают разные выкрутасы, потом и сами не могут объяснить, почему они так поступили, – отбивалась за подругу Катерина. И тут же высказала просьбу. – Марточка, ты не могла бы завтра придти к Яне вместо меня? Мне с утра к врачу, потом Костика на английский язык везти – учительница звонила, что сама на этот раз не сможет приехать, и к Олегу надо наведаться. В общем, дел много набирается.
– Завтра я могу пробыть здесь хоть целый день, но в дальнейшем… извини. Я же вам еще не сказала главную новость: пан Станислав прилетает на днях в Россию. Мне надо убраться в квартире, закупить продуктов. Но потом мы вместе с ним обязательно, к тебе заглянем, Яночка.
Яна опустила голову: перспектива встречи с незнакомым отцом пугала ее.
Утром следующего дня Марта снова была в доме Яны. Она не умела ухаживать за грудными детьми, так как своих у нее не было и к посторонним до сих пор не довелось приобщиться. У Марты на лбу выступила испарина, когда она коснулась попки ребенка, чтобы сменить ему памперс.
– Яночка, посмотри, я все правильно сделала?
– Надо ослабить немного, ты слишком животик малышу перетянула.
– Ну почему я только и слышу: малыш, зайка, котенок! Ты собираешься детям имя дать? Когда регистрация? Ребятишкам уже второй месяц пошел, а они до сих пор безымянные.
Яна и сама задумывалась над этой проблемой, но тянула с решением. Это было связано и с легкомысленным поведением Евгения, и с возникшими у нее самой сомнениями в его отцовстве. С фамилией она уже определилась – даст малышам свою, а над именами раздумывала.
– Не буду возражать, если ты присоветуешь что-нибудь. Тебе какие имена нравятся?
– Ой! Надо подумать!
Однако сейчас раздумывать было некогда: малыши плакали, требовали к себе внимания, не оставляя ни минутки покоя двум женщинам. Наконец, они совместными усилиями упаковали детей в одеяльца, уложили в коляску, быстро оделись и отправились на прогулку. Вскоре, положив четыре руки на широкую ручку двухместной кареты, они неторопливо двинулись в сторону парка.
Февральский день был ясен: солнце светило приветливо и открыто. Зима, так и не успев поцарствовать в отведенный ей срок, готовилась уступить престол проснувшейся весне. Марта на минуту остановилась, склонилась над коляской, всматриваясь в укутанного в голубое одеяльце малыша:
– Знаешь, Яна, я что думаю. Давай мальчика Станиславом назовем, в честь твоего отца!
Яна задумалась: имя не избитое, звучит красиво, но ведь отец оставил их с матерью в далекие времена. Непонятно, почему он сейчас появился. Хотя… есть компромиссный вариант:
– Тогда уж лучше девочку назвать Станиславой, Стасей, – пробуя на слух имя, отозвалась Яна.
– А мальчику дадим имя – Ян, в честь тебя! – воскликнула Марта. – Ян Ковалевский – очень складно получается.
– А если Женька все-таки будет настаивать на своей фамилии? Ян Иванов, как-то не вяжется. Тогда придется Иваном записать.