Жены и дочери
Шрифт:
— Он — адвокат, — вставила Синтия, не в силах больше сдерживаться. — Барристер. [134]
— Ах, да. Адвокат. Барристер. Я понимаю, вам не нужно говорить так громко, моя дорогая. Что я собиралась сказать до того, как вы перебили меня? Когда вы немного будете бывать в обществе, вы поймете, что перебивать считается плохой манерой. Мне было, что сказать вам, а из-за вас все вылетело у меня из головы. Харриет, что твой отец хотел, чтобы я спросила?
134
Барристер — адвокат, имеющий право выступать в высших судах.
—
— Ах, да! Мы намерены пригласить целый дом друзей лорда Холлингфорда в следующем месяце, и лорд Камнор особенно желает заполучить мистера Хэмли.
— Сквайра? — спросила миссис Гибсон в некотором недоумении. Леди Камнор небрежно кивнула, словно говоря, «если бы вы не прерывали меня, я бы объяснила».
— Я имею в виду известного путешественника и ученого, мистера Хэмли. Я полагаю, он — сын сквайра. Лорд Холлингфорд хорошо с ним знаком, но когда мы раньше приглашали его, он отказывался прийти и не объяснял причины.
Неужели Роджера приглашали в Тауэрс и он отказывался? Миссис Гибсон не могла этого понять. Леди Камнор продолжила:
— Сейчас мы особенно желаем заполучить его. Мой сын, лорд Холлингфорд, не вернется в Англию до той самой недели, пока к нам не приедет герцог Атерстоун. Я полагаю, мистер Гибсон очень близко знаком с мистером Хэмли. Как вы думаете, он мог бы убедить его почтить нас своим присутствием?
И это гордая леди Камнор говорит о Роджере Хэмли, которого она, миссис Гибсон, выставила из гостиной два года назад за то, что он пришел в неурочный час, и которого Синтия вычеркнула из своего сердца? Миссис Гибсон была удивлена и смогла только пробормотать, что мистер Гибсон сделает все, что пожелает ее светлость.
— Благодарю. Вы знаете меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что я не тот человек, и Тауэрс не тот дом, чтобы упрашивать гостей. Но в этом случае я склоняю голову; высший свет должен всегда первым оказывать честь тем, кто отличился на поприще искусства или науки.
— Кроме того, мама, — заметила леди Харриет, — папа всегда говорит, что Хэмли поселились на своих землях еще до завоевания Англии; [135] тогда как мы приехали в графство столетие назад. И существует предание, что первый Камнор заработал свое состояние, продавая табак в царствование короля Джеймса.
135
Завоевание Англии норманнами под предводительством Вильгельма Завоевателя (Conqueror) в 1066 г.
Если леди Камнор и не переместила аккуратно свою слуховую трубку и тут же не понюхала табак, то вела она себя подобно этому. Она начала тихий, но тем не менее властный разговор с Клэр о подробностях свадьбы, который продолжался до тех пор, пока она не посчитала, что настало время уходить; тогда она резко оборвала леди Харриет и увела ее в самом разгаре беседы, в которой та описывала Синтии развлечения Спа, [136] куда должны будут отправиться молодожены в свадебное путешествие.
136
Спа — город-курорт в Бельгии.
Тем не менее, она подготовила приятный подарок для невесты — Библию и молитвенник, обшитый бархатом, с серебряными застежками; а также собрание домашних расчетных книг, на первой странице которых леди Камнор собственноручно написала надлежащее еженедельное пособие на хлеб, масло, яйца, мясо, бакалею с расчетом на одного человека, проставив лондонские цены из статей, чтобы самая неопытная домохозяйка могла убедиться, не превышают ли ее расходы положенные средства, как она выразилась в записке, которую отправила
— Если ты поедешь в Холлингфорд, Харриет, возможно, ты возьмешь эти книги для мисс Киркпатрик, — со всей прямолинейностью и правильностью, присущим безупречному характеру графини, сказала леди Камнор, запечатав свою записку. — Я понимаю, они все уезжают завтра в Лондон на эту свадьбу, несмотря на то, что я сказала Клэр о том, что она должна провести свадебную церемонию в собственном церковном приходе. В тот раз она ответила мне, что совершенно согласна со мной, но у ее мужа такое сильное желание поехать в Лондон, что она не знает, как сможет возразить ему в соответствии со своим долгом жены. Я посоветовала ей повторить ему мои доводы, дабы они подумали о том, что было бы неблагоразумно устраивать свадьбу в городе. Но я боюсь, что над ней одержали победу. Когда она жила с нами, это было ее огромным недостатком; она всегда была так уступчива и никогда не знала, как сказать «нет».
— Мама! — произнесла леди Харриет кротким тоном убеждения. — Ты думаешь, что любила бы ее, если бы она возражала тебе и говорила «нет», когда тебе хотелось, чтобы она сказала «да»?
— Разумеется, любила бы, моя дорогая. Мне нравятся все, у кого есть собственное мнение; только когда мнения основаны на мыслях и опыте, люди имеют возможность их принять. Я думаю, это характерно отличает их от тех, кто позволяет убеждать себя. Я думаю, что единственно упрямство не дает им признать, что они поддаются убеждению. Надеюсь, я не деспот? — спросила она с некоторым беспокойством.
— Если и так, дорогая мама, — ответила леди Харриет, целуя очень нежно суровое запрокинутое лицо, — мне нравится деспотизм больше, чем республика, и я, должно быть, очень деспотична со своими пони, поскольку уже становится очень поздно для поездок в Эш-холт.
Но когда она прибыла к Гибсонам, то ее надолго задержала там ситуация, сложившаяся в семье, и она отказалась от поездки в Эш-холт.
Молли сидела в гостиной бледная и дрожащая, сдерживая себя неимоверным усилием. Кроме нее там никого не было, когда вошла леди Харриет: в комнате царил беспорядок, всюду были разбросаны подарки и бумага, из картонных коробок наполовину выглядывали предметы одежды.
— Ты выглядишь, как Марий, [137] сидящий среди развалин Карфагена, моя дорогая! Что случилось? Почему у тебя такое горестное лицо? Ведь эту свадьбу не отменили? Хотя я ничему не удивлюсь, если здесь замешана прекрасная Синтия.
— О, нет! Все в порядке. Но я подхватила простуду, и папа говорит, что мне лучше не ездить на свадьбу.
— Бедняжка! И к тому же это твой первый визит в Лондон!
— Да, Но что меня больше всего волнует, что я не буду с Синтией до конца, и потом папа… — она остановилась, поскольку не могла продолжать без слез, но ей не хотелось показывать их. Она прочистила горло. — Папа, — продолжила она, — так ждал этого отпуска… чтобы увидеться… и… пойти… О! я не могу сказать вам, куда. Но у него составлен целый список людей и мест, которых нужно повидать… а теперь он говорит, что ему будет неудобно оставлять меня одну более чем на три дня… два для поездки, и один — для свадьбы, — как раз в этот момент вошла миссис Гибсон, по-своему слишком взволнованная, хотя присутствие леди Харриет ее замечательно успокаивало.
137
Марий (Marius) Гай — (ок. 157-86 до н. э.) — римский полководец, консул. В 105 одержал победу над царем Нумидии Югуртой, разбил племена тевтонов (в 102) и кимвров (в 101). Проведенные им преобразования в армии способствовали профессионализации войска. Противник Суллы, Марий в союзе с Цинной взял в 87-м Рим, жестоко расправившись со своими врагами.