Жены и дочери
Шрифт:
— Синтия, я не стану разговаривать с тобой о нем. Ты не думаешь того, что говоришь, и ты говоришь это только из противоречия, потому что я хвалю его. Он не будет очернен тобой даже в шутку.
— Хорошо, тогда мы совсем не будем говорить о нем. Я была так удивлена, когда он начал говорить… поэтому… — Синтия выглядела прелестно, краснея и вспоминая его слова и взгляды, улыбаясь так, что на щеках появлялись ямочки. Внезапно она вернулась в настоящее, и ее взгляд упал на лист, полный ежевики — широкий, зеленый лист, такой свежий и жесткий, когда
— О! Какая ежевика! Ты собрала ее для меня, я знаю! — сказала Синтия, села и принялась есть ягоды, легко касаясь их кончиками тонких пальчиков, и бросая каждую зрелую ягодку в открытый рот. Съев около половины, она внезапно резко остановилась.
— Как бы мне хотелось уехать с ним в Париж! — воскликнула она. — Думаю, это было бы неприлично, но зато как приятно! Помню в Булони (еще ягодка), я обычно завидовала англичанам, которые отправлялись в Париж. Мне тогда казалось, будто бы никто не останавливается в Булони кроме скучных, глупых школьниц!
— Когда он там будет? — спросила Молли.
— В среду, он сказал. Я должна написать ему туда. Во всяком случае, он собирался написать мне.
Молли продолжила приводить платье в порядок, молча, тихо и деловито. Синтия, хотя и сидела неподвижно, казалась очень беспокойной. Как сильно Молли хотелось, чтобы она ушла!
— Возможно, в конце концов, — заметила Синтия, видимо, поразмышляв, — мы никогда не поженимся.
— Почему ты так говоришь? — спросила Молли почти с горечью. — У тебя нет причин так думать, поэтому мне удивительно, как ты можешь такое предполагать, даже на мгновение.
— Ох! — ответила Синтия, — ты не должна воспринимать меня au grand serieux. Я не думаю того, что говорю, но сейчас все кажется сном. И все же я думаю, шансы равны… шансы за и против нашего брака, я имею ввиду. Два года! Это долгий срок! Он может изменить свое решение, или я могу. Или кто-нибудь еще появится, и я могу обручиться с ним. Что ты думаешь об этом, Молли? Я совершенно не беру во внимание такие мрачные вещи, как смерть. Все же за два года многое может случиться.
— Не говори так, Синтия, пожалуйста, не надо, — жалобно сказала Молли. — Можно подумать, что ты не любишь его, а он так любит тебя.
— Разве я говорила, что не люблю его? Я только подсчитывала шансы. Я надеюсь, что ничего не случится и не помешает нашему браку. Только ты знаешь, что это может случиться, думаю, я мудро поступаю, ожидая все несчастья, что могут произойти. Без сомнения, все мудрые люди, которых я знала, считали благоразумным учитывать мрачные предсказания. Но вижу, ты не расположена к мудрости или благоразумию. Поэтому я пойду и подготовлюсь к ужину, оставляю тебя с твоим платьем.
Она обхватила лицо Молли руками и до того, как та поняла ее намерение, шутливо ее поцеловала. Затем ушла, предоставив Молли
Глава XXXV
Материнские маневры
Мистер Гибсон не пришел домой к ужину — вероятно, его задержал какой-нибудь пациент. Подобные задержки не были для него редкостью; но миссис Гибсон довольно редко спускалась в столовую и сидела с мужем, пока он ел оставленный для него ужин, вернувшись на час или два позже обычного. Обычно она предпочитала большое, удобное кресло или уголок дивана наверху в гостиной, и очень редко бывало, чтобы она позволила Молли воспользоваться привилегией, которой пренебрегала сама. Молли с радостью спускалась бы вниз и составляла компанию отцу каждый вечер, когда ему приходилось ужинать в одиночестве; но ради мира и спокойствия она не уступала этим своим желаниям.
Миссис Гибсон устроилась у камина в столовой и терпеливо ждала благоприятного момента, когда мистер Гибсон, удовлетворив свой здоровый аппетит, отвернется от стола и займет место рядом с ней. Она поднялась и с непривычным вниманием подвинула вино и стаканы, чтобы он мог выпить, не вставая со стула.
— Ну вот! Вы удовлетворены? У меня есть для вас потрясающая новость, — сказала она, когда все было убрано.
— Чего-то подобного я ждал, — сказал он, улыбаясь. — Ну, начнем!
— Роджер Хэмли заезжал днем, чтобы попрощаться.
— Попрощаться!? Он уехал? Я не знал, что он уезжает так скоро! — воскликнул мистер Гибсон.
— Да. Не беспокойтесь, дело не в этом.
— Ну расскажите мне. Он уже покинул графство? Я хотел повидаться с ним.
— Да, да. Он передал вам привет, сожаление и все, что говорится в таких случаях. Теперь позвольте мне продолжить мой рассказ: он застал Синтию одну, сделал ей предложение, и она приняла его.
— Синтия? Роджер сделал ей предложение, и она приняла его? — медленно повторил мистер Гибсон.
— Да, разумеется. А почему бы нет? Вы говорите так, словно это вас очень удивляет.
— Неужели? Но я удивлен. Он замечательный молодой человек, и я желаю Синтии счастья. Вы довольны? Это будет очень долгая помолвка.
— Возможно, — многозначительно ответила она.
— Во всяком случае, его не будет два года, — заметил мистер Гибсон.
— За два года многое может случиться, — сказала она.
— Вот именно! Ему придется много раз рисковать, подвергаться опасностям, и вернется он не с теми возможностями, чтобы содержать жену, с которыми уезжал.
— Я не согласна, — ответила она игривым тоном, как тот, кто превосходно осведомлен. — Маленькая птичка начирикала мне, что жизнь Осборна в опасности; и тогда… кем станет Роджер? Наследником поместья.
— Кто рассказал вам об Осборне? — спросил он, поворачиваясь к ней лицом и пугая ее своей внезапной суровостью в голосе и манерах. Казалось, будто из его черных, мрачных глаз вылетает огонь. — Ктовам сказал, я спрашиваю?