Жены Натана
Шрифт:
Спрашиваю Дану, знает ли Натан о новом порядке работы и о том, что я почти не вмешиваюсь в дела. Дана отвечает, что все это по указанию Натана и, понятно, когда я окрепну, то вернусь к выполнению возложенных на меня обязанностей. «И если ты соскучился по работе, это, несомненно, хороший признак». Раз это так, я должен как можно скорее прийти в себя. Прошу Дану выйти вечером из дому со мной на прогулку. Дана с радостью соглашается, берет меня за руку и тянет наружу. Генри идет за нами и несет сумку с питьем и лекарствами. Не удивлюсь, если она припрятала в сумке и любимые мною сладости. Мы гуляем по улицам, и Дана старается найти для меня места с деревьями. «Я помню, ты однажды сказал, что из всех творений природы ты больше всего любишь деревья, – говорит Дана. – Я надеюсь, что ты не включил в это предложение и людей». Она смеется довольным
Дана напоминает мне, что врач предупредил не гулять на солнце, что я и делаю, во всяком случае, пока не выздоровею. «И вообще, ты можешь все распланировать заново, – говорит она. – По сути, нет ничего, что ты обязан делать. Есть у тебя редчайшая возможность войти в жизнь иным путем, истинно новый вход». Я удивляюсь этой ее метафоре и даже ощущаю настоящее волнение. «Знаешь ли ты, сколько людей радовалось бы такой возможности?» – «Верно, Дана. Но я все же еще немного болен». – «Ничего страшного, Меир. Я буду терпеливо ждать, тем более, что мы сейчас все время вместе». Я считаю с ней, сколько времени прошло с момента нашего знакомства. Я появилась в доме, как в детективном фильме, говорит Дана, принесла тебе кассету с указаниями. Затем она находилась в больнице, и прошло несколько дней, как я живу в доме Натана. «Быть может, ты, Меир, соблазнил Натана и Рину пригласить меня, а затем инициировал их отъезд?» – спрашивает она, смеется и теребит волосы на моей голове.
– 15 —
В следующие вечера мы так же ходим на прогулку вдвоем. Через две недели я выхожу один, иногда даже утром. Дана предлагает, чтоб Генри как бы невидимо меня сопровождал. Я отказываюсь, ибо не знаю, следит ли он за мной, или Дана запрещают ему слежку.
Сегодня я встречаю в пути Узи, личного помощника Натана. Он радостно обнимает меня. «Когда ты к нам вернешься, Меир. Тебя не хватает. Никто у нас не умеет предлагать новые идеи, как ты. – Я благодарю его и хочу продолжать прогулку, но он держит меня. – Меир, если мы уже встретились, не убегай так быстро. Помнишь, я просил повысить мне зарплату, ты, верно, уже забыл об этом?» Не знаю, что ему ответить. Кажется, Натан в последнее время повысил ему зарплату, и вообще мне неясно, какая польза от него фирме. Да, он выполняет личные поручения Натана, но, по-моему, вообще не связан с текущей работой фирмы. «Мне кажется, тебе недавно повысили зарплату, только тебе. Невозможно каждый раз повышать. Что скажут другие работники? Ты же понимаешь, Натан отсутствует столько времени. Но если тебе это столь важно, свяжись с ним и спроси». Узи продолжает меня задерживать, но, в общем-то, замолкает. Я ухожу, сбитый с толку этой беседой и самим собой, не понимая, почему должен был с ним говорить столь жестко. Следует вернуться к Дане.
Внезапно вспоминаю, что утром вообще не молился. Несомненно, опоздал к часу утренней молитвы восхваления Всевышнего – «Криат Шма». Я пытаюсь убыстрить шаг, может, найду более короткую дорогу к дому Натана. Дверь в дом открыта, и люди крутятся у входа. Часть знакома мне по офису, часть вовсе не знакома. Спрашиваю кого-то, могу ли я пройти в свою комнату, отдохнуть. «Только сейчас явился?» – спрашивает он. «Нет, я здесь несколько недель по болезни, но мне кажется, что вы тут что-то изменили, не помню, где моя комната». Он заглядывает в список, находит мое имя, дает мне ключ от новой комнаты и объяснительный листок, скорее подходящий к гостинице, а не к частному дому. В комнате сидят несколько людей, часть из них – на постели, часть – на полу. Заняты какой-то игрой, швыряют друг в друга подушки, бьют орехи. «Хотел бы немного отдохнуть», – говорю, но они продолжают заниматься своими делами с удовольствием и радостью. Быть может, ожидают, что я к ним присоединюсь. Спрашиваю: «Где Дана?» – «Выясни у ответственного на входе, но не беспокойся, она скоро явится, а мы покинем это место через несколько минут». Сижу на краешке своей постели,
Люди медленно и с шумом покидают комнату. Хочу отдохнуть, но в комнату входит Генри, спрашивает, не хочу ли я прогуляться с ним, поиграть в мяч. Иду за ним во двор, спрашиваю, кто эти люди, и он объясняет, что Натан дал указание сделать некоторые изменения в доме. «Дана сказала мне, что он срочно нуждается в дополнительных складах. Кажется мне, что они налаживают новую систему связи с Лондоном». Удивляюсь, что мне ничего об этом не сказали и пытаюсь думать о новом деле Натана. Снова вспоминаю, что еще не молился, звоню Рахели, прошу принести мне второй молитвенник, ибо первый исчез со стола.
– 16 —
Дана будит меня ликующим голосом: «Звонили Рина и Натан. Скоро они вернутся домой». – «С чего бы такая радость?» – «Я люблю, когда все дома». – «Что это за люди, которые заполонили вчера дом?» – «Прости, но они должны были сделать кое-какие работы, а меня в известность не поставили. Натан просит кое-что изменить в фундаменте дома». – «И ты так просто оставила меня на произвол судьбы и этих людей». – «Уверена, что у меня есть хороший ответ на это, но я сейчас его забыла», – Дана смеется, легко хлопает меня по животу и уходит в ванну.
Спустя час Дана сообщает, что пришла Рахель с Яроном. Наконец-то сподобились. Ярон вертится по огромной квартире, находит игрушечный электропоезд Натана и начинает с ним возиться. Вдруг мне становится ясно, что я вообще занимаюсь ненужными вещами. Предпочтительней было бы так вот сидеть и следить за лицом и действиями Ярона, и даже прикоснуться к нему. Что я тут вообще делаю в этом чужом доме. Ярон продолжает исследовать дальние углы квартиры. Загадываю про себя, успею ли я попить, пока Ярон вернется. Если успею, это будет добрым знаком моего выздоровления. Если нет, может, болезнь усилится. Снова возвращаются ко мне эти мучающие меня мысли, глупости овладевает моим сознанием. И все же я успокаиваюсь, успев напиться до возвращения Ярона.
Он возвращается в хорошем настроении, и от этого мне тоже становится радостно. Целует меня в лоб, отдаляется, но снова приближается и целует меня в щеку. Я плачу. Шестнадцатилетний парень обнимает меня и я плачу. Что было бы, если глаза мои не выздоровели, и я не мог бы видеть сына? И вообще, почему меня занимают Натан и его сумасшествия, когда я мог бы сидеть весь день дома и разговаривать с моим Яроном. «Знаешь, я в последнее время очень преуспел в футболе, – говорит он, – не самый быстрый в классе, но забиваю много голов. Когда мяч у меня, я побеждаю. Добыть мяч труднее. Да и в делах, которые тебя интересуют, отец, у меня все в порядке: оценки хорошие, и я стал более организованным. Представь себе, одноклассники просят у меня тетради, чтобы списать».
«Почему ты все еще остаешься в этом доме? – неожиданно спрашивает он меня. – Ведь и дома мы можем тебя устроить с комфортом. Я научился вести себя тихо, точно как мама». Мучительны для меня слова Ярона. Не могу больше отдаляться от него, несмотря на то, что мне хорошо с Даной. Может, даже люблю ее. Я почти способен произнести про себя «моя любимая». Рахели я говорил слова признания и близости, но только не эти два слова. «Отец, возвращайся ко мне. Сейчас говорю с тобой. Когда мы будем снова играть вместе? Последний раз ты победил благодаря мне (играл я очень слабо). Может, поиграем завтра? Соглашайся. Ты же получаешь удовольствие от игры не меньше моего. И не старайся всегда выглядеть радостным. Я ведь уже видел и тебя и маму плачущими. С тобой мне становилось грустно на минуту, с мамой – все время. И вообще, отец, в конце концов, вам придется серьезно поговорить. Ты не сможешь все время прятаться здесь. Что это такое, только я способен в этой семье говорить?»
Предпочитаю ответить ему только касательно футбола. Спрашиваю, важно ли ему победить меня, и если я проиграю, будет ли он и дальше серьезно относиться ко мне. «У меня, отец, не так много важного в жизни, потому эта победа мне важна. Но обещай, что постараешься победить, и на этот раз без фокусов. Если обещаешь слишком много, значит лжешь. Я это буду знать. Сейчас я немного устал, да и ты не совсем здоров. Мама с Даной ждут нас дома. Отдохни здесь еще немного и возвращайся к нам. Знаешь, когда я возвращаюсь домой, каждый раз мне кажется, что это как в первый раз».