Жёны Шанго
Шрифт:
Грохот, звон, отчаянная мужская ругань – и из дверей на мостовую вылетел Шанго: двухметровый чёрный гигант в порванной на плече футболке с красно-белым изображением Че Гевары. Вслед ему вынеслось истошное проклятье, вихрь смятых банкнот и голубой шлёпанец. Деньги разлетелись по мостовой. Шлёпанец просвистел над головой Шанго и был пойман взметнувшейся рукой Эшу. Взвесив тапочек в руке, Эшу воззрился на старшего брата с вежливым недоумением:
– Что такое, дорогой мой? Уроки не сделал?
В ответ раздался яростный рык. Огромный кулак рассёк воздух в миллиметре от носа Эшу – но тот привычной эшкивой [12]
Ошосси, подойдя, протянул брату пачку «Seleta».
– Ты зачем сюда явился? – с нескрываемым удивлением спросил он. – Ты же знал, что ночью были легавые!
12
Эшкива – защитный приём в капоэйра; отклонение корпуса и головы с линии атаки
– Ну-у… узнать, как дела.
– За этим мог бы мне позвонить.
Шанго только что-то проворчал сквозь зубы.
– Поезжай в Бротас [13] и сиди тихо пару дней, – посоветовал Эшу. – Мать скоро отойдёт. Каждый раз ведь одно и то же!
– Скоро? – хмыкнул Ошосси. – В прошлый раз она два месяца слышать о нём не хотела! Если бы не приехала Эвинья и не уболтала её…
– Ты тоже хорош! – огрызнулся Шанго. – Что это за гринга?
– Гринга?..
– А, так ты ещё не знаешь, красавчик?! Она явилась вчера прямо в магазин к матери! И вопила на весь квартал, что ты разбил ей сердце, сделал ребёнка и спёр пятьсот долл…
13
Бротас – криминальный район Баии
– Что-о?! – взвился Ошосси. – Пятьсот?! Мой тариф – двести, и не больше! Если гринга красивая – то сто! А эта, между прочим, могла бы заплатить и триста с её отвисшей задницей! Вот зараза… подумать только… Никакой благодарности! Вот и работай по совести после такого!
– Откуда твои шлюхи знают, где ты живёшь?
– Думаешь, я им визитки оставляю? Понятия не имею, как она дозналась! Может, в отеле рассказали… Больше не придёт, не беспокойся!
– Не беспокоиться? Мать завелась на весь день, а отвечать пришлось мне!
– То есть, легавые из-за меня приезжали?..
Шанго в ответ выругался, швырнул окурок на тротуар. Искоса взглянул на Эшу.
– Слушай, малыш, потолкуй с мамой! Тебя она послушает. Мне она даже рта открыть не дала! Я знать не знаю, что хочет полиция: это вообще не мои дела! И Амаралина [14] – не моя территория! Меня там даже не было той ночью! Скажи ей это всё!
– Что мне за это будет? – вкрадчиво осведомился Эшу.
– Не борзей, сопляк! – обозлился Шанго.
14
Амаралина – пляжный район Баии, примыкающий к порту.
– Ну и разбирайся сам! – Эшу увлечённо подкидывал на ладони голубой шлёпанец. – Давай, поднимись к матери, отнеси ей тапку… А то, может, ещё не все соседи услышали, как мама тебя любит!
Шанго поднялся. Выражение его
– Ладно, чего ты хочешь? – буркнул Шанго, прислоняясь к стене.
– Вот так бы сразу! – Шлёпанец взлетел высоко в воздух, приземлился на макушку Ошосси, срикошетил в плечо Шанго и снова оказался в руках Эшу. – Хочу ту мулатку, Андрезу, из Ресифи! Твою новенькую!
– Андрезу?! – вскинулся Шанго. – Ты свихнулся? Андреза стоит пять сотен! Эта малышка – для понимающих клиентов! Она такое умеет, что тебе незачем и знать! Чёрта с два, не получишь!
В ответ Эшу торжественно вручил брату шлёпанец и красноречиво кивнул на открытое окно второго этажа.
– Ну, хорошо. Ладно. Чёрт с тобой, – сдался Шанго. – Но не сегодня: Андреза занята. Подходи завтра к вечеру в Бротас, я позвоню.
– Договорились, – Эшу прыжком вскочил на ноги. – Всё, я пошёл к маме.
– Деньги ей отдай, – проворчал Шанго, засовывая в карман брата смятую пачку банкнот. – За аренду платить в пятницу.
– Не беспокойся, – раздалось уже из-за двери.
– Чёрт знает что… – Шанго сердито разглядывал порванную футболку.
– Эшу её уломает, – уверенно сказал Ошосси. – Если не он, то вообще никто. Эвинья ведь улетает сегодня.
Шанго кивнул. Вынул из кармана ключи от машины и, крутя их на пальце, направился к огромному джипу, запаркованному в двух шагах.
– Куда тебе ехать? В Барракинью? Залезай.
Ошосси уже открыл переднюю дверцу, когда Шанго спросил:
– Как у тебя с моей Йанса [15] ?
Ошосси замер. Очень медленно, глядя на облака над крышами, спросил:
– Что тебе до Йанса?
– Ну-у… – Шанго небрежно повернул ключ зажигания, и мотор джипа зарокотал. – Йанса, как ты помнишь, моя жена. Мне хочется, чтобы у неё всё было хорошо.
15
Йанса – женское божество ветров, хозяйка царства мёртвых, «воительница». Одна из жён Шанго.
– Йанса – твоя жена? А кто же тогда Ошун [16] ?! – ощетинился Ошосси. – Может, вспомнишь ещё и Оба [17] ?! Может, у тебя хватит смелости спросить у Огуна, хорошо ли Оба с ним?
– Хватит, – с усмешкой заверил Шанго. – Жёны Шанго всегда остаются его жёнами. Даже если развлекаются с другими. Не забывай этого, брат. Так ты едешь, или нет?
Ответом послужил удар двери, от которого затрясся джип. Шанго широко ухмыльнулся, показав белые, крупные зубы. В боковом зеркале он увидел серое от бешенства лицо Ошосси и, расхохотавшись, сорвал машину с места.
16
Ошун – женское божество любви, молодости и красоты, хозяйка пресных вод и рек. Одна из жён Шанго.
17
Оба – ориша «неспокойной воды», олицетворение мужского начала в женщинах, женской физической силы. Одна из жён Шанго.