Женюсь на первой встречной-поперечной

Кьярри Стелла

«А кому на Лике жениться тоже жребий кинем?»

— Ага, губу закатай. Или тебе слабо?

Лобанов что-то бубнит, но все-таки протягивает кулак. У меня выпадает «камень», у него «ножницы». Победа за мной.

— Вперед. А я пока с собакой прогуляюсь. Его укачало на этих ямах.

Макс оглядывается по сторонам. Наверное, уже жалеет, что идею подал. Но инициатива наказуема.

Отхожу подальше, чтобы не привлекать лишнего внимания, но пес почему-то решает, что нужно удобрить именно этот «огород» и следуя примеру Лобанова, пролезает

в заборчик. И как не застрял?

— Джо! — кричу шепотом, но он уже роет ямку. Как раз посередине большой клумбы с пионами. — Макс! Давай быстрее! Плевать на цветы! Забирай его, и валите. Там кто-то есть! — предупреждаю уже в голос.

Друг срывает пион, и в этот момент раздается оглушительный «ба-бах»!

Лобанов и Джо, не сговариваясь, пулей срываются с места. Их не останавливает даже забор: оба перескакивают его легко и грациозно.

— Говорил, не трогать цветы! — орет в спину мужской голос. Но мне совсем не хочется узнавать кому он принадлежит. Я тоже бегу к машине и первым запрыгиваю за руль. Макс открывает дверь, но его опережает Джо. Мопс вообще, кажется, потерял половину веса после такой пробежки. Надеюсь, заикаться не начнет, когда будет лаять. Мопсы существа ранимые — с тонкой душевной организацией. Странно, что он прямо в этой клумбе в обморок не упал.

— Давай быстрее, — выдергиваю у Макса цветок. Лобанов выглядит бледным. И почему-то не садиться, а как-то странно размещается на сиденье. Боком. — Ты чего? В штаны наложил от страха? — удивляюсь, заводя мотор.

— Поехали быстрее! Умник! — шипит и за ногу держится.

Давлю на газ и только после этого замечаю, что у друга прорезался голос.

— Исцелился? Язык не болит?

— Нет. Зато сидеть теперь не смогу еще долго! — рявкает. — И все из-за твоих пионов! Сам бы лез!

— Так это что тебя из ружья? Ранен? — бледнею.

— Ага.

— Надо в больницу?

— И чего я им скажу? Воровал цветы, и сторож меня солью подстрелил?!

Переглядываемся и начинаем ржать. Наверное, Лобанова легонько задело. Либо, наоборот, слишком сильно контузило. — Так что ты теперь мне не только за бензин должен, но и за моральный ущерб и лечение. Ну и штаны новые, эти, кажется, с дырой.

— Сочтемся, братан, — прикусываю губу, чтобы снова не рассмеяться. Жалко друга.

— Тормози Сафин, надо соль смыть. Щиплет! — упрашивает Макс. — Читал в какой-то байке, что вода помогает.

Заворачиваю за угол и останавливаюсь. Хорошо, что у нас при себе канистра с водой. Лобанов бочком выползает и за ремень хватается.

— Ты чего? Зачем снимаешь?!

— Дурак! А как еще? дорого мне обошлись эти пионы...

—Ты деньги-то оставил?

—Ага. Выпали из рук.

—Считай, что в СПА сходил. Детоксикация солью. Слышал про такую фишку? —Лобанов зыркает на меня со злостью. —Ладно, прости. До свадьбы заживет.

— Ни слова мне больше про свадьбу…

Наверное, мы с ним очень странно смотримся по местным консервативным меркам. Два парня за углом, один

со спущенными джинсами, другой сзади что-то с фонариком рассматривает.

— Ну что там?

— Нормально все. Небольшая краснота на ноге. Даже дыры на штанах нет. Тебе повезло, — уверяю и со всего маха выплескиваю на Макса всю канистру.

— Ага… Повезло! — стонет, запихивая в рот обезболивающее из аптечки. — И достается по твоей милости почему-то именно мне.

— Прости дружище. Дай обниму! — начинаю хохотать и тяну к нему руки.

— Э… нет уж! Сейчас какая-нибудь бабка увидит, как ты меня в темном переулке обнял, придется друг на друге жениться.

— Прости, но я уже помолвлен, — смахиваю вымышленную слезу с щеки и топаю к тачке. — Едем. Итак время потеряли.

Макса вроде бы отпускает, но на кочках он пыхтит и тихо ругает мое водительское мастерство.

— Смотри! — тыкает меня локтем.

— Что, еще пионы? Высадить? — подкалываю, не отрываясь от дороги: яма на яме…

— Там не Лика, случайно? Похожа…

Резко торможу, поворачивая голову и вижу, как девчонка целуется с парнем. Но не простая, а моя. Моя невеста. Вот это новости.

Лика

Смотрю во все глаза на человека, которого уж точно не ожидала увидеть.

— И тебе привет, — стоит, вальяжно опершись на заборчик перед магазином. Все такой же: с нагловатой улыбкой и высокой самооценкой. Загорелое лицо, стройный, но мускулистый. И волосы коротко пострижены, с длинными ему лучше было. — Прием-прием! Воронцова! Дар речи потеряла от моей красоты? Хорошо накачался? Видала пресс? — задирает майку, демонстрируя кубики.

— Иди-ка ты, Сережа куда шел… — принимаю суровое выражение лица и сама прохожу мимо. Некогда любоваться. У меня задание: дрожжи купить, а не с бывшими любезничать.

— А ну, стоять! — кричит мне в спину. Не реагирую, а надо бы так ему залепить, чуть пониже живота. Чтобы не повадно было…

— Ой, Лика, здравствуй! Как дела? — продавщица в магазине меня знает, конечно. В другой раз я бы отделалась парой фраз и обратно пошла, но тут цепляюсь за разговор, рассказываю все, что только могу припомнить из столичной жизни, попутно выспрашивая и знакомую про деревенские новости. Жду, пока Сергей уйдет. Не хочу с ним пересекаться. А он как специально за мной следом входит.

— Тетя Маша, вы обслужите клиента, а после еще поговорим, — делаю любезное лицо и отхожу в сторону.

— А может, я тоже послушать хочу. А? Как там в Москве? Лучше, чем у нас, простых людей?

— Не знаю. В армии у вас не была. С медсестрами шашни не крутила. До свидания, тетя Маша! Пойду пироги печь! — рявкаю ему в лицо и схватив сумку с покупками, выбегаю на улицу.

Что-то я разволновалась. Не видела его два года… Помню прощание на вокзале, поцелуи, слезы. Обещания.

— Лика! Прости. Не с того начал! — Догоняет меня и преграждает путь. — Ну, подожди в самом деле…