Женюсь на первой встречной-поперечной
Шрифт:
— А ты что думал?
— Ну поговорить сначала… Зачем сразу крайние меры?
— Ну шутник, «крайние меры», надо запомнить! — смеется, аж слезы текут. — Поговорим, конечно. На месте. Оборудование при тебе? — косится.
— Нет! Только ноутбук. Я на нем ничего хорошего не сделаю, — хватаюсь за последний шанс. — Мне надо в офис!
— Понял. Нам главное сейчас с ним в контакт войти. Ну, набросаешь чего-нибудь… на скорую руку.
— Мой принцип — качество, а не скорость.
— Ростислав… Не понял, что ли? Сенька
В этот момент мой мобильник оживает, сеть едва находится, и тут же пропадает. Москва…
Приходит смс, быстро открываю.
«Вы передумали?»
«Еду с вашим человеком на кладбище».
Ответа нет, потому что сеть снова пропадает. Кажется, я начинаю понимать.
— Слушай, дружище… Ты, наверное, меня с кем-то перепутал… — осторожно говорю.
— Да ладно, не ссы. Первый раз, что ли, с таким клиентом?
— Я обычный программист… К захоронениям и бандитам не имею никакого отношения!
Виталий резко по тормозам и смотрит на меня как баран на новые ворота.
— Не понял.
— Я Ростислав Сафин, программист. Слышал что-нибудь про «Март Корпорэйшн?»
— Ну…
— Ясно. В общем, это явно не то, что необходимо. Я не занимаюсь ритуальными услугами.
— Зато я занимаюсь. И если мы через пять минут не явимся на встречу, Сеня Розовый куст сделает себе чучело в огород из нас с тобой.
— Но…
— Подыграешь. Иначе «Март Корпорейшн» лишится ценного кадра.
Пару секунд смотрю не мигая, а потом не очень уверенно говорю:
— У меня по актерскому мастерству была двойка. К тому же понятия не имею, за кого меня приняли.
— Слушай и запоминай.
Символ скоротечности и талант творца
Машина подруливает к небольшому зданию, видимо, офис. Там уже стоят несколько черных мерседесов, с тонированными стеклами: не поймешь, что внутри. Атмосфера — не передать словами. Кладбище, сумерки и я. Как будто на стрелку приехал. Только делить мне нечего, все из-под носа увели.
— Идем. Говорить буду я, ты молчи и поддакивай.
— Ладно, — вздыхаю.
С самым серьезным из всех возможных лиц вылезаю из машины.
Спустя минуту из тонированного кортежа выползают бритоголовые в костюмах. Думал, такие только в кино. А нет… Видимо, охрана. Они осматривают нас, и после этого кивают, разрешая выходить своему боссу.
Сенька тоже лысый, на нем черные очки. Коренастый, накаченный, хотя уже не молодой. Косит под известного актера, даже говорит и двигается похоже. В кожаной черной куртке и джинсах в обтяжку.
— Ну че? Это твой хваленый дизайнер? — осматривает сверху вниз, хотя я выше ростом.
— Он самый.
— Давай, Пикассо, демонстрируй,
— Предлагаю в кабинет, чтобы было удобнее, — стелется Виталий.
Приходим в шикарный офис. Слышал, что в «ритуальных» большие деньги, но чтобы так…
Виталий как может зубы заговаривает. Показывает наброски и эскизы прошлого дизайнера, угощает коньяком, только пятки не целует ему, пока я скачиваю программу, чтобы хоть что-то нарисовать. К счастью, некоторое время назад одна известная фирма заказала у нас приложение для дизайна. И я лично его тестировал. Доступ имею.
— Так, Малевич… Ну что? Готов? — смотрит на меня прищурившись.
— Предлагаю постелить газон и посадить розы, красные, — говорю, косясь на выбранный эскиз.
— Ага. А в чем уникальность? — хмурится.
Чешу бороду. Надо что-то говорить, а в голове мысль, как бы сбежать отсюда.
— Мой Жора заслужил лучшего! Не просто газон. Я ведь любил его, почти как сына родного! А он так мало пожил…
— Как же жаль… Что произошло? — смотрит на него Виталик, делая прискорбное выражение лица.
— Утонул в детском горшке.
Мы с Виталиком переглядываемся, и я едва сдерживаюсь, чтобы не заржать. А он пинает меня под столом, возвращая к делу.
— Любили его? — спрашиваю, как можно серьзенее.
— Что за вопрос? Конечно!
— Понимаю… У меня вот Джо тоже как член семьи.
— Хомяк?
— Нет, мопс.
— А есть фотка?
— Ага. На заставку даже поставил… скучаю.
— Так он что, тоже помер? — сочувствует Сенька.
— Надеюсь, что жив. По иронии судьбы нам пришлось разлучиться, — рассказываю печальную историю о том, как бежал из ЗАГСА, приукрашивая и привирая. Потом еще до кучи про то, как меня кинул друг. Сенька не перебивает на удивление с интересом слушает.
Говорю, пока не получаю новый пинок под столом от Виталика. Он намекает, что я слишком заболтался.
— Надо твоего Макса прижать, — в конце концов, выдает Розовый куст. — Крыса, таких как он за хвост подвешивать вниз головой!
От этого предложения становится не по себе. Решаю вернуться к теме.
— Думаю, мы ему памятник сделаем уникальный.
— Максу? Дело говоришь! Пришьем и на табличке напишем: «От друга с любовью», — Сенька начинает смеяться, а Виталик подхватывает. Только мне не смешно.
— Я про Жору вообще-то. Он что любил?
— Сыр.
— А еще?
— На плече сидеть и когда за ухом чешут.
Тяжелый случай.
Представляю хомяка и в голову ничего не идет.
— Так может ему памятник в виде сыра сделать? — предлагает Виталик.
— Ага, таких «уникальных» по всему миру полно. Вон даже в Москве этот... как его? Плавленый сырок.
— А что, если сделать в виде колеса? — предлагаю, задумчиво глядя в окно.
— При чем тут это?
— Хомяк ваш в клетке жил?