Жернова войны
Шрифт:
– Они же вонючие.
– Тихо произнесла девушка, но хренов майор легко прочитал по губам.
– Вот будет сюрприз!
– он засмеялся еще громче, а комиссары загрустили еще сильнее.
Летели действительно долго, майор Тормунд уже успел задремать, его не беспокоил шум двигателей и тряска в воздухе, тогда как молодежь даже нормально сидеть на могла - скамейки были жесткими и неудобными. Один попробовал расположиться, но челнок плюхнулся в воздушную яму и будущий комиссар вслед за ним слетел на пол, так что никто больше не пробовал. А вот майор спал как ни в чем ни бывало, его тело регулировало свое положение даже во сне и все эти потрясушки ему были по барабану. Так что когда челнок покрутился над посадочной площадкой
– Прошу следовать за мной.
– Скрипуче произнес он.
– Погодите, вдруг вы ошиблись.
– Пропищала Эмилия.
– Я мог перепутать девушку только с ним.
– Лейтенант указал на женоподобную фигуру одного из молодых комиссаров, который отрастил себе круглую жопу, пребывая больше в столовой, чем на занятиях физподготовки.
– Но у него нет груди. Или есть?
– У вас у всех здесь такой плоский юмор?
– спросила Эмилия, протягивая лейтенанту свой рюкзак, чтобы он его помог дотащить. Вещей немного, но все же мужчина он или нет? Тот только махнул рукой, приглашая следовать за ним.
– Топай за мной, тут недалеко, всего километров восемь.
– И вы хотите, чтобы я прошла их на этой жаре?!
– недовольно спросила девушка.
– Что такое, принцесса?
– Лейтенант с усмешкой посмотрел на нее.
– Ждешь хорошего обращения? Сначала надо доказать, что ты этого достойна.
– И что мне сделать, сесть на шпагат?
– огрызнулась Эмилия.
– Для начала прошагать эти восемь км, а потом посмотрим.
– Лейтенант топал как заведенный.
– А почему их повезли?
– Потому что их роты находятся далеко отсюда - километров в двадцати, а то и больше. Но я бы не стал ради сопливого юнца гнать сюда транспортер - и ножками дотопают.
– Вы так ко всем относитесь?
– зло спросила девушка.
– Конечно.
– Кивнул этот злодей.
– Кроме огринов, конечно.
– А почему?
– Потому что они и ответить могут. Кулаком по голове, да так, что башка в задницу провалится. Топай, не останавливайся.
– А эти огрины... они правда такие большие, вонючие и грязные как про них говорят?
– Увидишь.
Больше лейтенант на ее вопросы не отвечал или же мычал что-то такое невразумительное. Мимо проносились транспортеры, перевозя войска и Эмилия видела, что из открытых машин торчат большие головы огринов. Присмотреться не получалось, но все же они серьезно отличались от людей, некоторые были на них более похожи, некоторые менее, некоторые вообще страшные и хорошо что все они сидели в машинах. А то рука Эмилии так и тянулась к рукояти меча.
Прошло достаточно много времени и явно не 8 километров, а гораздо больше, когда лейтенант свернул в сторону одноэтажных казарм типовой сборки. Их было три штуки и входными дверями они смотрели на чисто выметенный плац. Сердечко Эмилии забилось сильнее от волнения, вот сейчас она увидит тех, с кем ей придется служить не один год, потому что комиссара приписывают к подразделению раз и навсегда, если только солдаты не гибнут в полном составе, а тот чудом оказывается жив. Или вовремя смывается с поля боя. Помнится, комиссар Каин рассказывал пару баек про таких вот трусливых остолопов.
Лейтенант рванул на себя большую и широкую дверь казармы, пропуская даму с вещами вперед. Эмилия вошла в полутемное помещение и тут же столкнулась
– Чего стоишь, проходи.
– Лейтенант взмахом руки указал на дверь канцелярии.
– Сначала к старшему офицеру, потом познакомишься с личным составом. А мне пора.
– Он вышел из казармы, хлопнув дверью.
Казарма для солдат отличалась от казармы для будущих комиссаров, где они ютились по десять человек в одном кубрике, тем, что спальное помещение было большим, стояли ряды двухъярусных коек, центральный проход был свободен и там на железных табуретах сидели кругом огрины и неистово лупили друг друга по спинам. Они все были полураздеты до пояса, Эмилии в глаза сразу же бросилось количество шрамов у каждого из них, словно он бывалый солдат, а также хорошо развитая мускулатура. И среди них были женщины, которые носили полоски грубой ткани вместо бюстгалтеров, прикрывая ими грудь и вели себя точно также как и мужчины, то есть бурно выражали свои эмоции. И еще в казарме было холодно. Очень холодно, так, что пар шел изо рта. У девушки моментально начали подмерзать кончики пальцев на руках и она поспешила в кабинет старшего офицера, надеясь, что там будет потеплее. Может быть именно это имел в виду комиссар Каин, когда предупреждал ее про теплую одежду. Эмилия быстро постучала, огрины даже не заметили ее, хотя дневальный должен был предупредить о приходе офицера, но того даже не оказалось на посту. Или тот огрин и был дневальный? Бардак, форменный бардак!
– Входите!
– раздался голос из-за двери и Эмилия быстренько проскочила внутрь, потирая ладошки друг о друга.
Перед ней за столом сидел комиссар. Бывший комиссар, она поняла это по отсутствию знаков различия у него на плече и груди. Но фуражка, китель, выправка, цепкий взгляд глаз и сжатые в полоску губы выдавали в нем человека, который требовал выполнения приказов беспрекословно. Сейчас он изучал девушку, которая отогревалась в кабинете, потому что у офицера на полную мощность работал обогреватель. Комиссар закончил внешний осмотр и защелкал кнопками когитатора.
– Эмилия Кармайкл.
– Произнес он, глядя в монитор.
– Незаконнорожденная дочь Лю Гона и Эвелины Кармайкл.
– Хольтц всмотрелся в азиатский разрез глаз метиски, хм, посмотрим что ты за фрукт, раз уж старый приятель удовлетворил его просьбу и прислал "смышленого справедливого комиссара, который думает, прежде чем нажать на спусковой крючок".
– Отец от тебя отказался, раз ты не носишь его фамилию?
– Какое это имеет значение?
– вскинулась девчонка. А она с гонором, это хорошо, пускай ее Хват обламывает, найдет коса на камень, к тому же огрины не станут подчиняться женщине, которая хоть стоит по званию выше их лидера, но не доказала делом, что она сильнее. Если она сможет им понравиться, убедит их, что ей можно доверять, то тогда конечно, но сейчас... как бы она не закончила свою карьеру со свернутой шеей, где-нибудь в канаве. Хотя Хват не такой, Хольтц в этом уверен, он понял это еще там, в джунглях, когда вызвал переродившуюся душу на откровенный разговор.
– Тебе задал вопрос старший по званию.
– Комиссар продолжал буравить ее взглядом, а соплячка не желала отводить глаза. Она тоже выпучилась в ответ и это рассмешило Хольтца, но на его лице не дрогнул ни один мускул. Девчонка пыталась давить психологически, но не знала, что перед ней сидит профессионал в подобных гляделках. Он уже знал, что победит в этом поединке и Эмилия, выдержав паузу, отвела глаза.
– Да, сэр.
– Произнесла она.
– Мой отец не признал меня своей дочерью, но помог поступить в Схолу. За это я ему благодарна.