Жернова. 1918-1953. Книга восьмая. Вторжение
Шрифт:
– Мы не на учениях и противник не ждет, пока мы соберемся! – оборвал Пуркаева Жуков. – У меня в Монголии танковая бригада без всякой разведки и рекогносцировки сходу вступила в бой и так долбанула япошек, что от них только пух и перья полетели. Разведку и рекогносцировку провести силами, имеющимися в распоряжении штаба фронта, чтобы внести полную ясность для командования корпусов. Используйте для этих целей авиацию. Без решительного удара по немецкой ударной группировке, наступающей севернее Львова по линии Луцк – Ровно – Новоград Волынский в сторону Киева, мы положения не изменим. Надо отсечь немецкий клин от основных сил и разгромить. Подтягивайте корпуса, а я поеду в Восьмой корпус. Разберусь на месте.
Место
«Экая силища», – думал Жуков, глядя на проплывающие мимо танки, каких у него не было при Халхин-Голе.
По дороге катили, тяжело подминая землю широкими траками, двухбашенные пятидесятитонные Т-35, с тремя пушками и пятью пулеметами, с экипажем из десяти человек; новейшие КВ с вытянутыми башнями и изящные Т-34 со скошенными бортами. Но больше всего было колесно-гусеничных быстроходных танков БТ-7 с бочкообразными башнями и весьма тонкой броней. Эти танки были рассчитаны на европейские дороги, по которым можно катить на обрезиненных колесах со снятыми гусеницами, устремляясь на выручку пролетариата, который обязательно восстанет, как только начнется Вторая мировая война. Увы, о восстаниях пока ничего не слышно, ждать их не приходится, воевать же надо сегодня, сейчас. И не в Европе, а на своей территории.
Восьмой мехкорпус – самый боеспособный мехкорпус на Украине. Да и во всей Красной армии. В его составе около девятисот танков, сотни орудий и минометов. Вот только зениток нет. Об этом как-то не подумали в свое время. Теперь близок локоток, да не укусишь. Но самое неприятное – по всему пути стоят на обочинах танки. В моторах одних ковыряются сами танкисты, другие стоят, не поймешь почему, точно брошенные экипажами.
Остановились возле «тридцатьчетверки».
– Почему стоите? – спросил адъютант Жукова, приоткрыв дверь машины.
– Сцепление полетело, – ответил молодой танкист в черном комбинизоне без знаков различия.
– А где ремлетучки?
– А черт их знает, где они, – сердито ответил другой танкист, постарше. И пояснил: – Неделю назад услали на сборы… квалификацию повышать. Видать, еще не повысили, едри их в корень.
Адъютант вопросительно глянул на Жукова, тот повел головой, произнес:
– Поехали! И так все ясно.
Ясно было, что при такой организации ни о каком наступлении с решительными силами думать нечего. Танки пройдут еще сто-сто пятьдесят километров и встанут, израсходовав горючее. И подвезти его сразу не удастся: дороги забиты теми же танками. Однако стоять на месте и ждать, когда будет наведен порядок, тоже нельзя. Следовательно, порядок придется наводить в процессе движения.
Занимался рассвет.
В штабе корпуса, раскинувшего свои палатки между деревьями на опушке дубравы, Жуков застал все командование во главе с генералом Рябышевым.
– Товарищ генерал армии, Восьмой мехкорпус сосредоточивается в указанном районе для дальнейших действий, – доложил Рябышев.
– И какие действия вы собираетесь предпринять? – проскрипел Жуков, с неодобрением глядя на коренастую фигуру генерала в танковом комбинезоне.
– Атакующие, товарищ генерал армии.
– Показывайте, откуда, куда и когда.
– Корпус сосредоточивается здесь, здесь и здесь, – показывал Рябышев на карте. – Общее направление атаки – на Берестечко.
– Не атаки, а наступления, – поправил Жуков.
– Так точно! Именно наступления, товарищ генерал армии. Корпус будет готов к наступлению к утру 24 июня. За это время подтянутся дивизии, мы приведем в
– Что ж, двадцать четвертого так двадцать четвертого. И свяжитесь с нашей авиацией. Имейте в виду, что вы столкнетесь с очень сильным противником, так что на легкую победу не рассчитывайте. И не сбивайтесь в кучу, не упрощайте немецкой авиации работу.
– А мы и не рассчитываем. И не сбиваемся. Идем в основном ночью… – обиделся Рябышев. И тут же посетовал: – До этого, товарищ генерал армии, все перемещения в корпусе совершали не более чем в масштабе одного полка. А тут, сами понимаете, такая махина. Пригодных дорог всего две-три, большинство мостов для прохода тяжелой техники непригодно. Рембаза, соперные подразделения плетутся в хвосте. Появится необходимость дозаправки горючим, пополнения боезапаса, я уж не говорю о продовольственном обеспечении, возникнут проблемы. Да и связь барахлит…
– Так решайте же эти ваши проблемы, черт вас побери! – вскипел Жуков. – Вы – командующий корпусом! Вы обязаны были предусмотреть всё! Всё до мельчайших деталей! В том числе отправку рембаз вперед и сопровождения полков и бригад цистернами с горючим, машинами с огнезапасами. Именно в масштабах корпуса! А вы жалуетесь: того нет, другого. Потребуйте от своих подчиненных выполнения ими своих обязанностей, записанных в уставах и наставлениях! Вплоть до трибунала и расстрела за саботаж и разгильдяйство! Они, видите ли, не проходили… Война! Извольте действовать так, как положено на войне!
– Возду-ух! – раздался тревожный крик и повторился среди деревьев, уходя в глубь леса.
– Легки на помине, – проворчал Жуков. – А у вас и зениток нет. Тоже, небось, учатся где-нибудь стрелять по воробьям? – И, сбавив тон: – Надеюсь, у вас поесть-то хоть найдется? А то от самой Москвы одним чаем кишки прополаскиваю…
Глава 22
Танковый полк под командованием подполковника Трегубова лишь под вечер 23 июня прибыл на место сосредоточения дивизии. Сам подполковник Трегубов, невысокого роста, плотный, со щеточкой усов под носом, модных в ту пору среди командиров технических родов войск, только что вернулся с совещания у командира механизированного корпуса генерал-лейтенанта Рябышева. На совещании – на удивление всех – присутствовал начальник Генерального штаба генерал армии Жуков. Правда, Жуков отмалчивался, но, судя по всему, перед этим накачал корпусное командование так, что оно, это командование в лице Рябышева, излагало задачи без запинки, и все совещание свелось к выслушиванию этих задач и к ответу на вопросы командиров полков, бригад и дивизий. О том, как Жуков может накачивать, подполковник знал не понаслышке: Жуков, будучи командующим округом, дважды приезжал к ним на учения и, если ему что-то не нравилось, в выражениях не стеснялся: чувствовалась унтер-офицерская закваска.
На этот раз Жуков выступил в самом конце.
– Вы располагаете самой мощной техникой на сегодняшний день, – заговорил он скрипучим голосом, чем-то явно недовольный. – Немцы наступают в направлении Киева узким фронтом, имея в авангарде сильную танковую группу и незначительное количество пехоты. Основная масса пехоты тащится сзади. Вряд ли у немцев больше танков, чем в вашем корпусе. Более того, их фланги наверняка имеют слабое прикрытие. Ваша задача состоит в том, чтобы разгромить эту группировку противника, подрезав ее под самое основание. Вы должны действовать решительно и быстро, огнем и гусеницами сметая все на своем пути. Другие мехкорпуса вам помогут. И авиация тоже. Это приказ Верховного командования Красной армии, приказ товарища Сталина. Командование верит, что вы исполните свой долг. – Помолчал, оглядывая командиров, спросил: – Вопросы есть?