Жернова

Прокопович Мария Витальевна

Смоки кивнула и сжала его руку, а после пересела на шезлонг, принимаясь за шитьё. Бартоломью удовлетворённо кивнул, почувствовав мягкое движение под креслом.

Жернова счастливо и сыто крутились.

Вот чего он точно не ожидал, так это полиции. Кто мог подумать, что чёртов орден решит обратиться в спец службы. Хотя, с другой стороны, мог обратиться не орден, а знакомые или родственники пропавших. В целом, не важно, кто обратился, а то, что кто-то это всё-таки сделал.

Теперь приходилось сидеть и откровенно врать. Хорошо, что лицо без эмоциональное -

трудно сказать врёт он или нет. Он хорошо знал, что даже аппараты физиологической проверки - как они там называются? Детекторы лжи?
– ничего не покажут. Главное, чтобы ни с чем не вступало в противоречие.

– Ваши работники говорят, что двадцатого к вам должны были прийти четверо человек...

– Во сколько?
– Перебил его Бартоломью.

– После завершения работы фабрики.
– С готовностью подсказал служитель.

– Не помню, простите.
– Слегка покачал он головой.
– Если честно, не помню даже, чтобы кто-то заходил. Особенно вчетвером... а что, работники видели?
– Как бы между прочим поинтересовался он.

– Вечером двадцатого где-то через полчаса после закрытия фабрики, в городе появились трое мужчин и девушка, поинтересовались где вас найти и отправились в указанном направлении. После этого их никто не видел. Кстати, почему после закрытия вы всё ещё были на фабрике?

– Понимаете, - Бартоломью встал, и закрыл дверь кабинета на ключ, - Я тут живу. У меня есть, конечно, дом - маленький двухэтажный домик где-то в получасе ходьбы от фабрики. Но он законсервирован, так как его надо ремонтировать, а мне некогда этим заниматься и лучше приложить к этому женскую руку, которой пока нет. Да и нормальное это состояние для моей семьи, видите?
– Не отходя от входной двери он повернулся к косому потолку (прямо под лестницей), вытянул руку вверх, коснулся почти не видимой выемки и отпустил отошедшую полку с койкой. Он не мог не заметить, что полицейские занервничали, стоило ему закрыть дверь и облегчённо выдохнули, когда увидели, что это всего лишь кровать.
– Как вы можете видеть, кровать находиться прямо у двери, поэтому и приходиться закрываться на ключ - что бы меня никто не ударил, если кто-то будет с утра искать.
– Сообщил он с лёгкой улыбкой. Удовольствие мурашками пробежало по его позвоночнику, когда мужчины содрогнулись от его без эмоциональных глаз.
– Но, так как она под лестницей, то я слышу, как кто-либо поднимается по ней. И я никого не слышал.

– А почему вы должны слышать, как кто-то поднимается по лестнице?

– Как вы сами могли убедиться, кабинет находиться в совершенно неочевидном месте. Переделывать всё будет долго, трудно и дорого, поэтому мы и не меняем ничего. Поэтому, если в холле никого нет, все идут на второй этаж, где прямо у лестницы расположен кабинет секретаря.

– Вы позволите?
– Поинтересовался тот из пары, что был немного моложе. Сразу видно - он в паре младший не только по возрасту, но и по званию, и выполняет всю работу. Бартоломью кивнул и тот аккуратно скрутил матрас, ставя колено на панцирную основу кровати. Осмотрев полку с внутренней стороны, он кивнул и так же аккуратно расправил матрас. Поворачиваясь, он зацепился взглядом за ковер.
– А что насчёт ковра? У вас под ним что-нибудь есть?

Бартоломью сделал вид, что задумался.

– Не знаю, право слово. Насколько я знаю, единственный раз, когда его двигали, так это когда мой дед подарил его моему

прадеду. Его как занесли, так и не трогали.

– А как вы его прибираете?

– Раз в две недели приходит уборщица, мы выносим мебель, она убирается, мы её назад заносим. Всё кроме книжных шкафов, конечно.

– Почему кроме книжных шкафов?
– Поинтересовался уже старший. Ещё и вперёд наклонился, словно на след напал.

– Так они же тяжёлые!

– Ваш стол тоже не маленький.

– Так книги надо будет доставать и назад ставить. А это - трата времени. Мне же хочется, что бы они стояли так, как я привык, а если их так переставлять, так это ещё дольше.

– А вы их все помните?
– С сомнением и подозрением спросил старший.

Бартоломью сел за стол и принялся двигать рукой, называя по памяти все книги на первой попавшейся полке - ни разу ни сбившись и не обернувшись. Сказать, что у тех пропал дар речи, ничего не сказать. Мужчина тихо и довольно хмыкнул - с недавних пор это стало его любимым развлечением - Смоки была просто в восторге.

– Поэтому, как вы видите, мне удобно, когда они стоят на своём месте. Но если вы действительно хотите двигать ковёр, то вам стоит спросить у уборщицы - она, может, это и делает, я не в курсе.
– Он свёл лопатки, с тихим хмыканьем откидываясь в стуле.

– Не стоит, сэр.
– Подал голос молодой, который осматривал ковер.
– Тут металлические гвозди. Он прибит.
– "Конечно, они фальшивые, и на первый взгляд и не скажешь, что от гвоздей там лишь приклеенные шляпки. Его неподвижность обеспечивается весом."

– Ещё вопросы, господа?
– Спокойно поинтересовался мужчина, внутренне ликуя от маленькой лжи на виду.

– У вас вон там - Кивок старшим в сторону стеклянной полки для кинжала.
– Холодное оружие. Лицензия есть?

– Конечно. Предъявить? Хотя, она и не нужна.

– Что, простите?
– Едва не выплюнул старший, подобравшись.

– Это пример исторического оружия. Сейчас носит лишь декоративный характер. С тем же успехом он мог бы быть пластиковым.

– А что это за клинок?
– Глаза у младшего блестели неподдельным интересом.

– Это Пеш-кабз. Использовался в основном в Индии и Персии. Применялся для пробития брони и кольчуги. Все документы на него есть, могу предоставить.
– Холодное оружие было маленьким грешком Бартоломью, так как это увлечение считалось дедом абсолютно бесполезным, а потому запрещенным. Бартоломью на словах соглашается с ним, а по делу прячет его, как только может. Даже семейную энциклопедию оружия, купленную одним из предков чисто из декоративных целей (что б красиво стояла на полке, да и в то время такой интерес был совершенно нормальным для мужчины) заменяет фальшивкой - бабушкиной книгой по вязанию с поддельной обложкой, сделанной из простых альбомных листов и коробочки с красками - и прячет под кроватью.

– А может вы знаете, как называется такой меч, у него такая штука у рукоятки...

– Гарда.

– Что?

– Такая штука у рукоятки, которая отделяет рукоять от лезвия называется гарда.
– С мягкой улыбкой подсказал Бартоломью. Сразу видно - молодой интересуется, но информации достать не может.

– А-а.
– Радостно протянул он. Быстро перелистнув блокнот и записал новую для себя информацию.
– И вот эта вот га-арда...

– Нет, просто гарда. Без двойного 'А'.

Младший радостно покивал.