Жертва для магистра
Шрифт:
Настоятель благовещенского храма отец Михаил открыл тяжелую дубовую дверь. Запах воска и ладана остался в помещении. Батюшка перекрестился на икону висевшую, на фасаде церкви и спустился по ступеням. Священно служитель, поправил большой, серебренный крест на груди и взглянул на небо. Хмурое февральское утро навивало непонятную тоску. Отец Михаил взглянул на оградки могил и несколько нищих сидящих невдалеке, постояв в нерешительности, он пошел к ним. Нищие, увидев батюшку – начались креститься и спрятали за спины
– Э-э-э!!! Опять сидите – на бутылку собираете! Нашли место! Не стыдно вам?!
Один из нищих вызывающе посмотрев на отца Михаила, прогнусил беззубым и грязным ртом:
– Так батюшка – церковь, место божье, а бог нигде не говорил, что подати нельзя на водку тратить! Мы тоже страждущие в своем роде! Вот вы батюшка – киньте мне пару рублей! Вам это зачтется, там, на небесах, а то гоняете нас! А это грех!
Отец Михаил вновь укоризненно покачал головой:
– Э-э-э, бесстыжие! Богохульствуете у храма божьего! Бесовье отродье! Расплодили вас нехристи – коммунисты за семьдесят лет! Сами в бога не верили и других отучили! Ничего святого нет! На водку – подать побирать!
– А вы сами то батюшка лучше, что ли! Вся ваша церковь – лживая! Грехи, вон – убийцам и ворам отпускаете! Ордена от власти безбожной принимаете! Дома себе строите! На машинах дорогих ездите, а вы-то лично сами, как коммунист объявление повесили в храме! Чтоб нам денег прихожане не давали! – дерзко, ответил беззубый.
На руке у него красовались синие наколки в виде перстней.
– Я никаких домов не строю, деньги только на нужды храма собираю – вон обветшало все! Медалей мне никто не давал, а объявление я повесил – не запрещая вам подать давать, а с просьбой – давать вам продуктами, а не деньгами! Деньги то вы все равно пропиваете, а это грех для подающего – вводят вас они в искушение!
Но, беззубый – криво улыбнулся и вытянул култышку ноги. Рядом валялись костыли. Показав изуродованную конечность, он так же дерзко ответил:
– А кому я нужен такой, если даже церковь меня гонит! Последнюю радость в вине утопить не дает! На черта мне ваши продукты?! Все равно в ад попаду! Какая разница – где мучатся?! Здесь, безногому или там – на сковородке жариться?
Отец Михаил, при слове черт – три раза перекрестился и посмотрев в глаза беззубого тихо сказал:
– Бог милостив и не может тебя все время наказывать! Ты сам! Сын мой – себя наказываешь, а что касается того, что ты калека – так можно быть калекой телом и красивым душой, а можно наоборот! Подумай об этом!
Отец Михаил перекрестил беззубого и повернувшись зашагал к оградкам кладбища. Среди, старинных крестов и могильных плит, он отыскал серые надгробия священнослужителей бывших настоятелями этой церкви еще до революции. На эти могилы отец Михаил регулярно, заставляя своих слушек – церковных бабушек, убирать и содержать их в порядке.
Черная ворона, сидевшая на высоком чугунном кресте неподалеку, громко каркнула и взмахнув большими
– Уйди, не чистая!! – перекрестился отец Михаил.
Когда он подошел ближе к искомым могила, то встал в оцепенении – по всем серым плитам, буро красной краской были, намалеваны надписи. Отец Михаил перекрестился и наклонил голову, чтобы рассмотреть корявые каракули. Три шестерки, крест перевернутый вверх ногами, и странная фраза «наш повелитель не тот» словно кровавыми пятнами покрыли надгробья.
– Господи! Господи, кощунство какое!! Господи!! – размашисто крестился отец Михаил.
Погладив рукой страшные знаки, он сковырнул краску и поднес ее к носу. На запах это была обыкновенная эмаль. Отец Михаил растер крошки на ладони и двинулся в глубь кладбища.
На самой окраине погоста он нашел маленький сарай. Над дверью красовалась неказистая вывеска «добровольное общество охраны могил Некрополь». Отец Михаил, подойдя к строению – постучал в кривую дощатую дверь. За ней послышались шорох и звяканье железа. Грохнул запор и на пороге, показалась пожилая женщине. Старуха, увидев отца Михаила, на мгновение растерялась, но тут же взяла себя в руки и растянулась в улыбке:
– А, святой отец! Проходите – всегда вам рады!
– Здравствуй те Зинаида Павловна! Прошу вас – не называйте меня святой отец, это у католиков – святой отец.
– А, как же вас звать-то?
– Зовите меня батюшка, или отец Михаил!
Старуха, надула губы и улыбнувшись – ответила:
– Ну что ж, ладно свят… батюшка, отец Михаил! Зачем это вы к нам пожаловали?
Отец Михаил взглянул в прищуренные старческие глаза и спросил:
– Зинаида Павловна, вот вы занимаетесь так сказать общественной деятельностью – могилы охраняете. Хотя знаете, что я против вашей самодеятельности, но все-таки скажите мне – вы тут сегодня ночью были?
Старуха подозрительно посмотрела на священнослужителя и помедлив ответила:
– Я сегодня? Не, сегодня нет! Сегодня меня здесь не было! Я же квартиру имею! Что мне здесь ночью то делать?!
– Ну, вы ведь иногда ночуете здесь, так сказать – добровольно могилы охраняете?
– Да, бывают дни, но холодно – февраль то холодный! Электричества у нас тут нет, а печку – вы нам топить запретили, боитесь, что загорится наш сарайчик!
– Это правильно – спалите-то сарай и сами сгорите, значит, говорите – не было вас здесь сегодня ночью?!
– Нет, нет сегодня не было!
Отец Михаил заметил, что старуха пытается не пустить его вовнутрь. Закрывая своим телом проход. Он посмотрел ей под ноги и увидел в углу железную банку из-под краски. Старуха, поймав его взгляд – словно в оправдание сказала:
– Вот добрые люди красочки дали, как потеплеет, мы бесхозные могилки покрасим, в порядок приведем.
Отец Михаил, кивнув, посмотрел на старухину обувь. На калошах виднелись бурые пятна.
– А, что какого цвета красочка-то?
– Да зеленая, зеленая, цвет так сказать жизни…