Жертва Гименея
Шрифт:
– Да что спрашивать-то, – отмахнулась Гутя. – Утром-то он шашни не станет крутить.
– А вот и станет! – воскликнула Аллочка, но спохватилась: – А Варька где?
– Она новый фильм по компьютеру смотрит. Диск ей принесли, она наушники нацепила, говори, она ничего не услышит.
Аллочка вздохнула:
– Ой, Гуть, я не знаю, какие у них отношения, но эта тетка сегодня на прием к Фоме приходила.
– На прием! – охнула сестра и тихо опустилась на диван.
– Да какой там прием, – насупилась Аллочка. –
– Он тебя видел?
– Нет, я тети Надин халат надела, ну и… Ты, Гуть, не расстраивайся, там у него такая медсестра сидит!
– Лидочка, я ее видела.
– Да какая там Лидочка! Лидища! Такая вредная баба!
– Но зачем же тетка приходила?
– Не знаю, хотела подслушать, но… Вот ты пойдешь, может, она снова к нему прибежит, и тогда уж сама послушаешь.
– Да, ты права. Спасибо, Аллочка. Тебе, кажется, надо было куда-то собираться?
– Не куда-то, а на свидание, – набычилась Аллочка.
Похоже, ее личная судьба вовсе никого не интересует!
Она приготовилась ровно за час до назначенного времени, эти мужчины, они же всегда торопятся! Нет, потом-то она, конечно, научит Максима ждать ее часами, но к первому свиданию лучше приготовиться заблаговременно.
Он позвонил в половине шестого, и Аллочка сразу же поняла, что свидание не состоится.
– Аллочка, это Максим Михайлович, – как-то слишком безрадостно представился он.
– Я узнала! – воскликнула та. – Я всегда узнаю, вот кто мне ни позвонит, я сразу – ать! И узнала. Мне уже выходить? Я готова!
– Аллочка, у меня изменились обстоятельства, – замямлил в трубку кавалер. – Боюсь, что наша встреча состоится только завтра. Вы меня сможете простить?
– А сегодня что? Вы на работе кого-то подменяете, что ли? Или у ваших соседей трубу прорвало и вас залило? Или, может быть, пожар? У наших знакомых был пожар, даже пожарников вызывали, и ничего. Как они уехали, так Федька на все плюнул и побежал к мужикам в гараж водку пить. С горя!
– Аллочка, у меня нет пожара. У меня… хуже.
– К вам вернулась жена, да? – тихо ужаснулась Аллочка.
– Я за вами заеду завтра, в это же время, хорошо? И выпрошу у вас прощение. Только ради бога, не говорите, что вы завтра заняты!
– Да чем я там занята, разве что в магазин сбегаю, – тяжко вздохнула Аллочка. – Ну смотрите, если уж вы и завтра не приедете, я больше ждать вас не буду, так и знайте! На меня сегодня Пашка с четвертого этажа заглядывался, да и дворник наш, дядя Петя, уже давно глаз положил. Так что…
Ей показалось, что он фыркнул, но наверняка – показалось, потому что он ответил совершенно серьезно:
– Хорошо, я непременно учту конкуренцию. До завтра, чаровница!
– Спокойной ночи, – заалелась Аллочка и отошла от телефона, уже совсем успокоенная.
– Ты что? – спросила ее Гутя, заметив, как сестра стягивает
– Я сегодня никуда не еду, – с блаженной улыбкой ответила Алла Власовна. – У него случились неотложные дела, и он перенес свидание на завтра.
Гутя покачала головой:
– Ой, дурит он тебя, Алка. Соскочит, чует мое сердце.
– Ну что ты такое говоришь? – кинулась на защиту кавалера Аллочка. – Вот ты же умная женщина! Во всяком случае, сама так считаешь! Вот и подумай – если ему надо соскочить, он бы звонил и переносил на завтра? Ну, что молчишь? Он бы просто взял и не позвонил. И все. А у меня о нем – никаких данных. А он побеспокоился, позвонил, предупредил, пообещал, что… ну, это уже не твое дело.
– Да, правда, – отчего-то быстро согласилась Гутя. – Садись со мной, я манты стряпаю, а их лепить – замучаешься. Сама знаешь.
Аллочка перекривилась. Нет, конечно, манты – это тебе не пельмени лепить, тут надо быстрее поворачиваться, и все равно! Зачем себя мучить, если можно пойти и купить, какие нужно и сколько хочется?
– Гутенька, а у меня что-то вот тут щемит, – уткнула она руку куда-то в область пышного бюста.
– Ну соври еще, что это сердце, – осуждающе мотнула головой Гутя.
– Ну почему? – вытаращилась сестрица. – Там много всего, например, кости или селезенка, или предстательная железа.
Гутя совсем посуровела:
– Пока справку не принесешь, что у тебя предстательная железа болит, даже и не заикайся. Лентяйка.
– Это не я лентяйка. Сама не пошла на задание, а я, между прочим, все сделала как надо. Я даже в халат переоделась. А ты! И где опять твой Фомочка? Упустила?
– Ему Варька уже на работу звонила, сказали, что он с главврачом на какое-то обучение поехал.
– Понятно, тот его научит! Интересно, где у них сегодня этот «институт», в каком ресторане?
– Придет, и выясним! – строго оборвала ее сестра. – А ты зря не болтай. Так ведь и жизнь человеку можно сломать, двоим человекам, нет! Даже троим получается.
– А меня опять никто в расчет не берет, да? – обиженно проворчала Аллочка.
Сестрица только вздохнула:
– Если ты своим языком Варьке навредишь, я тебе не жизнь – я тебе шею сломаю. Ты будешь манты стряпать или сегодня посидишь на диете?
Пришлось сесть и лепить манты.
Манты в доме любили все. Особенно их уважал Фома. В такие минуты он даже называл Гутю мамой и почти не ссорился с Аллочкой.
Но сегодня все было по-другому.
Фома заявился домой поздно вечером, сам не свой, на нем, что называется, лица не было, и сразу прошел в свою комнату. Только буркнул что-то типа: «Здрассть», и все. А какое там «здрассть», если утром уже здоровались?
– Ой, Гуть, – кивнула на него Аллочка. – Посмотри, как он переживает. Прямо черный весь, и отчего ему Варьки не хватает?