Жертва хищников

С момента аварии прошло чуть больше года. Я воспринимала эту страшную дату не с момента самой аварии, а с момента, когда моя жизнь перестала иметь смысл, а именно – когда я открыла глаза после комы. Потерять человека, которого только-только приняла в свою жизнь, пустила глубоко в своё сердце, оказалось непосильной задачей. Я даже не думала, что однажды всё ценное вмиг станет бесценным, а всё важное – неважным.

Так уж распорядилась судьба, чтобы в возрасте двадцати лет я пережила сильнейшее потрясение. Для моей ранимой души это стало ударом, и с момента гибели Читта боль утраты всё ещё жила в моём исстрадавшемся

от потери сердце.

Стану ли прежней?

Думаю, нет. Меня сломили люди, которым я доверяла. Разобрали мою душу на кусочки и попрятали в разных местах. Никогда бы не подумала, что близкая подруга может толкнуть в пропасть и ещё хуже – подставить нож к горлу. Не знала я и о том, что мужчина, вроде как испытывающий чувства, может бесследно исчезнуть, не поинтересовавшись за всё время делами любимой женщины. Не так сильна была его любовь. Если она вообще была…

Только обладатели силы, жгучего темперамента, молниеносных решений и беспощадных, страшных игр с людскими душами способны добиться успеха. В их глазах нет страха, печали или грусти; в них нет пустоты или тумана; в этих глазах сияют искорки веселья, огоньки бодрости и удовлетворения, здоровья и силы. И они будут желать новой крови.

Меня окружают только такие особи. Я мало сейчас верю в то, что говорят люди. Исключения есть, но это оттого, что у меня нет выбора. Разве я могу не верить своим братьям? Разве я могу оттолкнуть добродушного человека вроде Вики? Или Зака, искренне окружавшего меня заботой? Нет. Но это не значит, что они так же, как когда-то Фаррен, не толкнут меня в пропасть.

Кто угодно. Когда угодно. Где угодно.

Я слаба в своём немощном мирке, и никакая сила мысли не способна превратить желаемое в действительное. Мои мечты развеялись прахом, остался стыд от того, что делала неверные шаги, принимала неправильные решения, а ещё позорное положение женщины с ребёнком, но без мужа. В современном мире это не так уж и важно, в моей семье об этом не слишком задумываются. Это лишь мои тараканы. Я всё ещё считала, что получила в уплату страдание и боль за миг безумия.

Стану ли я когда-нибудь сильнее?

Должно произойти чудо. Должно случиться невероятное, чтобы я обрела силу противостоять своим врагам.

А пока я подвластна хищникам, способным растерзать мою плоть. А моя плоть – это их жертва.

Жалобный плач снова потревожил моё спокойствие. Полчаса тишины были разрушены. Я перевернулась с бока на спину и уставилась в потолок, слушая несмелое вякание, которое усиливалось по мере того, как удлинялось время ожидания.

Лукас не был капризным ребёнком, но если его беспокоил животик или зубки, то порой голова раскалывалась от его завываний. К тому же дядя Корбин и Нола приучили его к рукам. В кроватке он лежать не любил. В свои шесть месяцев малыш стал королём этого безумного дома, манипулируя каждым, кто находился рядом.

Медленно поднявшись, я подошла к колыбели и принялась качать её. Лукас смотрел на меня большими глазёнками и ждал, когда же я возьму его на ручки. Спать он явно не собирался. А я упрямо качала, рассматривая его черты лица. Он родился очень маленьким, и пока отставал в развитии. В шесть месяцев малыши уже сидят, а ему лень было даже подтягиваться. Врач заверил меня, что причина этому преждевременные роды. Я ему верила.

Внешне Лукас был милым ребёнком. Манящий, глубокий взгляд азиатских больших глаз вызывал умиление. Губки пухлые и большие, точно как у Вона. Улыбка сражала наповал. И

подбородок был его. И нос прямой и немного приплюснутый. В сыне я видела только Вона, от меня ему достался лишь характер, по словам мамы. «Ты выносила мне мозг, если я оставляла тебя наедине с игрушками», – смеялась она. Лукасу тоже не интересны были игрушки. Он любил людские руки и игры непосредственно с живыми людьми.

Качание его раздражало. Дошло до того, что он раскраснелся от крика, и когда я потянула к нему руки, вошла Ив, няня, нанятая моей мамой в помощь. Моя послеродовая депрессия затянулась и привела к потере молока, а потом пропал интерес ко всему. Ребёнка без присмотра оставлять не хотели. Тогда и появилась Ив. Сейчас мне легче, но от её помощи я не отказалась.

Ив сразу взяла малыша на руки.

– Проголодался. Ненасытный он у вас! – когда я не ответила, она взглянула на меня. Лукас уже повеселел и играл с веревочками на её кофте. – С вами всё в порядке?

– Да. Почему спрашиваешь?

– У вас глаза заплаканные.

– Это от недосыпа, – быстро объяснила, затем улыбнулась. – У тебя он быстро притих.

– Малыш хочет ласк. Вам бы почаще брать его к себе, играть, целовать… Вы нужны ему.

Я отвернулась, и улыбка исчезла. С момента родов я ни разу его не поцеловала. Были моменты, когда я гладила его по головке, и мне нравилось ощущать мягкий пушок чёрных волос. Я водила пальцами по его гладкой, бархатистой коже, но целовать не могла. И в постель к себе никогда не брала. Внутри меня боролись противоречивые чувства, это было похоже на протест. Бог не дал ребёнка мне и Читту, но зато он наградил Вона. Да за что, чёрт побери? Он не заслуживал этого подарка! Я любила Лукаса всем сердцем, но осознание того, что в нем течёт кровь совсем не того мужчины, влияло на отношение к ребёнку.

– Если бы я могла объяснить… – тихо произнесла я.

Ив не ответила. Она была занята приготовлением смеси. Решив не мешать ей, я вышла, надеясь застать внизу Нолу. Но в гостиной был только Дэниел. Он был занят разговором по телефону, поэтому махнул мне рукой и скрылся за дверью в саду.

Добыв в холодильнике фруктовый йогурт, я расположилась в гостиной на диване, захватив с бара автомобильный журнал. В последнее время Зак так много говорил о новых моделях машин, что ко мне начал возвращаться интерес к автомобилям и вождению.

За спиной хлопнула дверь. Послышались быстрые шаги, а через секунду передо мной сидел улыбающийся Корбин.

– Я сдал!

– Экзамен? Поздравляю! Я же говорила, что ты способный.

– Да. Ради этого стоило расстаться с Лиз.

– Одной Лиз лишился, другую найдёшь. С твоей мордашкой, Корби, сотни Лиз будут у твоих ног, – льстила брату.

Он отобрал у меня журнал и начал обмахиваться им.

– А где Его Величество Лукас?

– Кушает наверху. Он уже требовал игр.

– Почему в твоих как будто бы весёлых словах слышится грусть?

– Прошёл год, Корбин… я… никак не могу справиться. Мне кажется, боль не утихнет никогда. Время не лечит. Лечат доктора. А время? Оно… укрепит страдания, как мышцы. Только вряд ли от этого я почувствую облегчение.

– Тебе нужна новая любовь, Элора. Если найдёшь того, кому сможешь отдавать накопленные чувства, мне кажется, и боль утихнет. А потом исчезнет навсегда.

– Нет такого, – печально вздохнула.

– Ты просто не ищешь.

Любовь найти легко. Ухажёры повсюду, только рядом с ними я ощущаю себя куском пирога. Стоит одному взять, и начинается делёжка, во время которой каждый рассчитывает на щедрую порцию.