Жертва трясины
Шрифт:
Я улыбнулась, ни капли не обеспокоенная чужим коварством. Если только католики не купили Усейна Болта[1] или не решили меня пристрелить, волноваться мне не о чем.
— Жду с нетерпением.
Селия кивнула:
— Лучше мне убраться отсюда, пока никто не увидел. Мне нужно беречь репутацию.
— Разумеется. — Я шагнула к заднему входу и распахнула дверь. — И никакого самостоятельного расследования, хорошо?
— Хорошо, — вздохнула Селия, — но если я замечу что-нибудь необычное, то дам тебе знать.
Я вскинула
— Необычное в моем понимании или в вашем?
Она лишь хохотнула и, не ответив, выскользнула на заднее крыльцо.
Я закрыла дверь и снова уселась за стол. Идея Селии не была ужасной. Тед посещал католическую церковь, потому Селия имела доступ ко всем службам, могла навещать вдову и совершать прочие традиционные ритуалы маленького южного городка. Мы с Герти вряд ли могли рассчитывать на гостеприимный прием что в церкви, что у Полетт, а учитывая подтвердившуюся информацию о мышьяке, Иду Белль, наверное, даже домой не отпустят.
Я покачала головой. Не важно, насколько плохо выглядит ситуация, я не могу рисковать и использовать местных в качестве информаторов. Гражданских не учили вычислять убийц и защищаться, угодив в угол. Одно дело, когда мы с Идой Белль и Герти носимся по округе, изображая агентов 007 — у них все-таки военная подготовка, которую старушки десятилетиями скрывали от жителей Греховодья, так что ролевые игры у них в крови. Но кто-то другой, решив сыграть в детектива, подвергнет себя серьезной опасности.
Я вздохнула и сползла ниже по стулу. Меня сильно тревожила отрава для сусликов. Если Селия не ошиблась, и во всем городе проблемы с сусликами были только у Иды Белль, то дело складывалось прямо на глазах. Да, Картер точно не верил, что это она убила Теда, но, как известно, перегруженные работой и обиженные зарплатой прокуроры, выдвигая обвинения, не принимают во внимания личные чувства представителей местных правоохранительных органов.
В расчет берется лишь то, что прокурор может доказать, и на данный момент все указывало на Иду Белль.
Я барабанила пальцами по столу, мысленно перебирая факты. Если Ида Белль не скрывала своей войны с сусликами, то об этом, вероятно, знал весь город. А значит, любой мог понять, что у нее есть нужная отрава.
Что может быть проще, чем прокрасться в сарай Иды Белль и отсыпать немного яда, или даже съездить в Новый Орлеан и купить отраву той же марки, если предположить, что марка тоже ни для кого не секрет.
Суть в том, что в Греховодье всплыл убийца. Опять.
И на сей раз он подставил одну из узкого круга людей, которых я могу назвать друзьями.
При новой мысли я вдохнула так резко, что аж голова закружилась. А вдруг роковая бутылка сиропа от кашля — это та самая, что я дала Иде Белль на выступлении кандидатов? Там же полно моих отпечатков. И если Картер решит их проверить, я угожу даже в более глубокую задницу, чем
Я вскочила и схватила ключи от машины. Душ снова откладывался.
Нам с Герти пора было начать расследование.
***
Когда зазвонил телефон, я была на полпути к дому Герти. Номер я не узнала и удивилась, услышав на другом конце линии Иду Белль.
— Меня отпустили, — сообщила она. — Можешь меня забрать? Не хочу ехать с Картером, ибо сейчас я на него дико зла.
— Конечно.
Я развернулась посреди дороги и, воспрянув духом, направилась к офису шерифа. Возможно, яд Иды Белль не совпал с тем, что убил Теда. Возможно, вся эта история будет стоить мне лишь пары кроссовок и капли достоинства.
Ида Белль, наверное, наблюдала из окна, так как выскочила из участка, едва я повернула на главную улицу, и запрыгнула в «джип», когда он еще даже не остановился. Осознав, что для болтовни не время и не место, я нажала на педаль и покатила дальше. Когда мы отъехали, Ида Белль показала оставшемуся за спиной зданию средний палец.
— Я направлялась к Герти, когда вы позвонили.
— Отлично. Нам есть что обсудить.
Я покосилась на Иду Белль. Она крепко сжимала челюсть и практически излучала напряжение. Я надеялась, что это остатки гнева на Картера и потраченное впустую утро, но верилось слабо.
Она молчала всю дорогу, затем ворвалась в дом Герти, даже не постучавшись, прошла прямиком на кухню, налила себе кофе и уселась за стол. Герти прискакала на шум мокрая, замотанная в полотенце и с пеной на голове. Но самое тревожное, что на кухню она влетела, зажмурившись и размахивая девятимиллиметровым.
Ида Белль и бровью не повела.
— Положи эту треклятую штуку, пока не пристрелила кого-нибудь.
— Ида Белль? — Герти протерла один замыленный глаз свободной рукой. К сожалению, эта рука удерживала полотенце.
Ида Белль покачала головой:
— Если ты планируешь провести эту встречу голышом, мне нужно выпить.
— А мне теперь нужна терапия, — сказала я, закрыв глаза ладонями.
— Идите к черту, — буркнула Герти, и я услышала, как ее шаги удаляются по коридору.
Дождавшись, когда они зазвучат над головой, я убрала руки с лица. Ида Белль сидела все там же, невозмутимо потягивая кофе.
— Если она не хочет, чтобы ее видели голой, пусть запирает дверь.
— Это я виновата. Забыла запереть за собой, когда уходила.
Ида Белль изогнула бровь:
— У самой Герти были сломаны ноги?
— Ну вообще-то…
Я рассказала о случившемся в офисе шерифа и о том, как Герти ненадолго себя парализовала.
За время истории выражение лица Иды Белль сменилась с недоверчивого на потрясенное, а потом озарилось весельем. Когда она начала хохотать, я думала, это навеки. Она хрюкала, хрипела, подвывала и хихикала, пока наконец не повалилась на стол, хватая воздух ртом.