Жертва всесожжения
Шрифт:
– Мне нужен Фернандо, – тихо сказала я.
– Он мой сын!
– Кто-то должен ответить за его преступления, Падма. Я бы предпочла его самого, но если ты не отдашь мне его, я возьму тебя.
– Нет! – произнесла Иветта. – Мы были более чем щедры. Мы позволили вам убить члена совета и уйти от наказания. Мы отдали вам вашего предателя, нашу новую игрушку. Мы вам больше ничего не должны.
Смотрела я на Падму, но обращалась к Страннику.
– Если бы вы только оскорбили вампиров города, то дело было бы кончено, и вы ничего
Я отпустила его сердце, потому что иначе мунин убил бы его. Но я ткнула его силой вглубь, так быстро и сильно, что он вскрикнул. Эхом откликнулись Томас и Гидеон. Падма упал на спину, я оказалась на нем верхом. Я приподнялась, опираясь ладонями на его грудь, сжимая его бока ногами.
– Мы – Тронос Рокке, народ Скалы Трона, и мы не пешки ни для кого.
Фернандо упал на колени возле круга:
– Отец!
– Его жизнь или твоя, Падма. Его жизнь или твоя.
Он закрыл глаза и прошептал:
– Его.
– Отец, не отдавай меня ей! Не отдавай им!
– Твое слово чести, что он наш, дабы наказать его, как мы сочтем подобающим, в том числе и смертью.
– Мое слово.
Дамиан, Джейсон и Рафаэль как-то вдруг окружили Фернандо. Он протянул руку к отцу:
– Я же твой сын!
Падма не смотрел. Даже когда я сползла с него, он остался лежать на боку, спиной к Фернандо.
Тыльной стороной ладони я отерла кровь с подбородка. Мунин уходил, истекал из меня. Вкус крови был у меня внутри. Я свалилась набок, и меня вырвало. При обратном проходе вкус крови не улучшается.
Жан-Клод протянул мне руку, и я подошла к нему. От прикосновения его холодной руки мне стало легче. Не намного, но полегчало. Рука Ричарда ласково тронула мое лицо. Я дала втянуть себя в круг их рук. Кажется, от моего прикосновения у Жан-Клода прибавилось сил. Он сел чуть прямее.
Оглянувшись, я увидела, что Гидеон и Томас заняты примерно тем же с Падмой. Кровь текла у них у всех, но лишь в глазах Падмы еще горел страх. Я подтолкнула его к краю пропасти. Нас обоих. Меня воспитывали в католичестве, и не знаю, могут ли все в мире «Аве Мария» искупить то, что случилось со мной за последнее время.
52
Фернандо попытался вырваться, но его скрутили, связали серебряной цепью и заткнули рот – чтобы перестая умолять. Он никак не мог поверить, что отец его предал.
Лив не стала отбиваться, приняв свою судьбу практически безропотно. Кажется, ее больше всего удивило то, что я не убила их обоих на месте. Но у меня были другие планы. Они оскорбили стаю, пусть стая их судит.
Когда их увели, зал наполнился такой тишиной, что ушам стало больно. Нарушила молчание Иветта. Она мило улыбалась, освеженная кровью Джейсона и нашей совместной силой.
– Жан-Клод все еще должен ответить за свои изменнические действия, – сказала она.
– О чем ты бормочешь? – невежливо спросил Странник.
– Мой Мастер, Морт д'Амур, обвинил его в попытке организовать новый совет в этой стране. Совет, который присвоит нашу власть и сделает из нас потешных кукол.
Странник отмахнулся:
– Жан-Клод много в чем виновен, но этой вины на нем нет.
Иветта очаровательно улыбнулась, и этой улыбки было достаточно.
– А что ты скажешь, Падма? Если он предатель, мы его казним, и это послужит уроком всем, кто осмелится посягнуть на власть совета.
Падма все еще лежал на полу, придерживаемый двумя своими служителями, и чувствовал себя не слишком хорошо. Он посмотрел на нашу маленькую группу – мы тоже лежали на полу. Нам шестерым сегодня не танцевать. Выражение лица Падмы было красноречивее любых слов. Я его унизила, испугала до потери лица и заставила отдать своего единственного сына на верную смерть. Он изобразил улыбку – далеко не очаровательную.
– Если они предатели, то должны быть наказаны.
– Падма, – сказал Странник, – ты сам знаешь, что это ложь.
– Я не сказал, что они предатели. Странник. Я сказал, если они предатели. Если они предатели, они должны быть наказаны. С этим даже ты должен согласиться.
– Но они не предатели, – настаивал Странник.
– Полномочиями, полученными от моего Мастера, я требую голосования, – сказала Иветта. – И кажется, знаю, за что будут отданы три голоса.
Ашер подошел к Жан-Клоду, к нам.
– Они не предатели, Иветта. Утверждать обратное – значит говорить ложь.
– Ложь – штука очень интересная. Как ты думаешь... Гарри?
Она протянула руку, будто дала сигнал, и рядом с ней появился Гарри, бармен. Я не думала, что меня сегодня еще что-то может удивить, но ошиблась.
– Вижу, с Гарри ты знакома, – сказала Иветта.
– Полиция тебя ищет, Гарри, – сообщила я ему.
– Знаю, – ответил он.
Ему хотя бы трудно было глядеть мне в глаза. Не сильное утешение, но хоть какое-то.
– Я знал, что Гарри происходит от тебя, – сказал Жан-Клод, – но на самом деле он не твой.
– Оui.
– Что это значит, Иветта? – спросил Странник.
– Гарри организовал утечку информации к фанатикам, чтобы они убивали монстров.
– Зачем? – спросил Странник.
– Я хотела спросить о том же, – сказала я.
– Мой Мастер, как и многие старики, боится перемен. Легализация – это самое опасное изменение, которое нам когда-либо угрожало. Он боится ее и желает ее прекратить.