Жертва вторжения
Шрифт:
Мария цепко держалась за плиту и пыталась понять, к чему клонит поп, чего ему надо, зачем пугает медициной и радиацией, понимала, что верить ему до конца не стоит, но прислушаться надо, так как у батюшки хоть и духовное, но все-таки высшее образование. Кроме того, слова Иоанна, хоть и не всегда понятные, были внушительны и таили некий смысл.
– Когда они убедятся, что наука полностью бессильна, то отпустят вас обратно ни с чем. А может, и не отпустят.
– Почему это не отпустят?
– Да потому, что это ясно как дважды два, – ответил решительно отец Иоанн.
– Конечно,
– Частично правильно, – сказал отец Иоанн. – Вы будете тогда представлять большой интерес для иностранной разведки, которая захочет использовать вас для разведывательных полетов.
Тут Марии явственно представились иностранные шпионы, наводняющие тихий городок, шурующие по углам, подстерегающие ее в погребе, на берегу, в колодце, все в серых шляпах и черных очках…
– Вас могут украсть, – закончил Иоанн и в ужасе закрыл глаза.
– Господи, – сказала Мария. И не нашла больше слов. – Я… – повторяла она… – Я…
– С нами крестная сила, – вторила ей Аида.
– Но! – крикнул вдруг Иоанн, прервав стенания. – Но! То, что произошло с вами, не имеет отношения к науке!
Была гробовая тишина. От гласа Иоанна пресеклось дыхание Марии, замерла в ужасе Аида.
– Это чудо, явленное творцом, чтобы вернуть на путь истинный и вас персонально, и других отступивших от веры граждан!
– Ну уж, – сказала тихо Мария. – Давление у меня…
– Погодите, – прервал ее вошедший в сладостный экстаз Иоанн. – Слушайте меня! Я изложу свою гипотезу по пунктам. Пункт первый: вы – хороший, добрый, но заблудший в неведении человек, так?
Взметнувшийся перст Иоанна уперся в грудь Марии, та отшатнулась и чуть было не взлетела к потолку вместе с табуреткой.
– Так? – требовал Иоанн.
– Так! Так! – закричала от двери сообразившая, что к чему, Аида. – Она хороший человек. Только темная.
– Я и говорю. – Иоанн вскочил с табуретки, задрал рясу, сунул руки в карманы брюк, ибо это помогало ему собраться с мыслями. – Разве Мария не идеальный объект для того, чтобы через посредство ее явить благую волю? Сам отвечаю – идеальный!
Далее Иоанн говорил отчетливо, медленно, ставя точки после каждого слова:
– И. Потому. Господь. Дал. Тебе. Грешнице. Способность. Летать. Явил. – Далее скороговоркой: – Весь мир содрогнется, узнав о тебе, все газеты мира, все люди мира…
Иоанн поперхнулся, и, пока откашливался тонким, негрозным голосом, Мария пришла несколько в себя и спросила осторожно:
– А вот пенсия…
Мария еще не приняла никакого решения и внутренне не отказывалась от свидания с врачом, но подумала, что если ее новая способность может заключать в себе выгоды, то нужно узнать, что за это предлагает церковь.
– Пенсия! – в голосе Иоанна звучал сарказм. – Истинно верующие люди не оставят вас! Деньги… да я сейчас же посылаю в Москву телеграмму. Через два часа прилетит самолет с деньгами, которых вам хватит и на новый дом, и на новый сад… Аида, останетесь здесь. Следите за входом! Никого не впускать! Отвечаете головой и бессмертной душой. Ясно?
– Ясно, – ответила
Уже полчаса как Мария была невесомой. Она несколько привыкла к новому своему положению, научилась держаться за предметы, и если неожиданное появление Иоанна смутило ее, речи его привели в растерянность, то уже через пять минут после его ухода Мария обрела способность трезво размышлять, и чем больше она размышляла, тем больше крепло в ней желание посоветоваться с представителями науки, по крайней мере с лечащим врачом Раисой Семеновной. Правда, деньги бы не помешали – зять собрался строить кооперативную квартиру, и дочь уже не раз спрашивала в письмах, не сможет ли Мария помочь чем-нибудь, да и не грех было бы объехать перед смертью родственников, а ехать без подарков, на иждивение, не хотелось. Но надо подумать о том, что и зятья, и дети занимают положение, и не весьма удобно им будет узнать, что их мать и теща возносится в небеса.
Аида сидела по стойке «смирно», глядела строгим глазом, и было Марии очень неприятно. Мария отвернулась от нее, посмотрела в окно, на свежую весну. Да, если в ее новой способности есть смысл, то не на одном отце Иоанне свет клином сошелся.
Надо было действовать, причем пока не вернулся голубоглазый попик. Но сначала надо было обмануть Аиду и незаметно взять остатки порошка. Если он попадет к Аиде и батюшке в руки, то они и без нее отлично обойдутся, сами примутся летать по воздуху, и тогда, даже в крайнем случае, Мария от них ничего не получит и не услышит.
– Я пойду к себе, полежу, – сказала Мария. – Что-то голову ломит.
– Да что ты, – вскинулась Аида. – Ты не беспокойся. Я тебе помогу, я тебя сама на кроватку уложу, одеяльцем прикрою. Ты отдыхай.
Аида помогла Марии перебраться в комнату, но дальше дверей Мария квартирантку не пустила – послала обратно на кухню за водой, а сама кинулась к столу, пузырек сунула за пазуху и перелетела к кровати так, чтобы не промахнуться мимо стального шара на спинке.
Аида обнаружила хозяйку смиренной, лежащей поверх одеяла: рукой вцепилась в металлическую сетку, глаза закрыты и на губах неземная улыбка. Именно эта улыбка более всего смутила охранницу. Некоторая работа мысли привела ее к выводу, что бог несправедлив, так как предложил средство от давления не ей, верной и обиженной людьми Аиде, а Марии, которая никогда благочестием не отличалась и от бога была далека. Правда, Аида в присутствии отца Иоанна вынуждена была признать, что Мария – хороший человек, но на самом деле у нее были большие в этом сомнения.
– Где баночка-то? – спросила Аида, не скрывая неудовольствия.
– Баночка пропала, – ответила готовая к вопросу Мария. – Баночку твой господь дал и потом взял.
– Спрятала?
– Ну как ты со мной говоришь, Аида? – елейным голосом ответила ей Мария. – Узнает батюшка Иоанн, что он тебе скажет на такие сомнения?
– Спрятала, – убежденно сказала Аида. – Спрятала, чтобы мне не досталось. А может, мне это вознесение куда больше твоего нужно.
– Не мели чепухи, – сказала Мария. – Я на двор пойду.