Жертва вторжения

Булычев Кир

Другой за такие слова досталось бы по затылку, но Эсти Адик тронуть не смел. Ее давно уже в городе никто тронуть не смел.

Адик хотел повернуть в переулок Космодемьянских, ныне улицу Косьмы и Демьяна, но руль не повернулся, и машина промчалась мимо поворота. Тогда Адик решил свернуть в следующий переулок, но машина, вместо того чтобы повернуть налево, круто взяла направо, прямо на площадь Землепроходцев.

Адик хотел уйти с той площади – слишком людное место, – но руль сам повернул так,

чтобы машина наехала прямо на сержанта Пилипенко, который еле успел отскочить.

Машина замерла.

– А ну, вылезать! – по-отечески строго сказал сержант. – Воруем автомашины? Я же твоего дядю предупреждал: если кто из вашего семейства пойдет в бандиты – всех выпишу из города!

– Он только покататься, – сказала Эсти. – Христом богом клянусь. Только меня покатать и на место поставить. Дядя Леша сам разрешил.

Тогда Пилипенко включил свой милицейский мобиль и позвонил Леше, на его обыкновенный телефон. И сказал:

– Приходи, примешь машину. Акт составим.

– Адик Лаубазанц катается? – спросил уверенно Леша.

– Плохо он кончит.

– Пускай обратно едет, – сказал Леша.

– Я тебе машину отыскал и вернул. Будем акт составлять, и штраф с его дяди возьму.

И тут нервы Адика не выдержали. Он представил себе, как его дядя сделает из него свинячью отбивную.

– Пустите, дяденька! – завопил он и выскочил из машины.

А свою подружку Эсти он забыл в машине.

Тогда сержант Пилипенко вытащил ее за шиворот и поставил у своей ноги.

– С тебя, конечно, взятки гладки, – произнес он. – Но будешь проходить у меня свидетелем.

Дело в том, что слово «взятка» недаром соскочило с языка сержанта Пилипенко-младшего, сына покойного старшины Пилипенко-старшего. Он был взяточником и надеялся недурно поживиться, припугнув семейство Лаубазанцев.

Но тут автомашина Леши сделала круг по площади и не спеша покатила к себе домой, так сказать, на конюшню. Без водителя.

Пилипенко побежал было за пустой машиной, не догнал ее и отпустил Эсти, потому что у него не осталось вещественных доказательств.

А машина, останавливаясь на красный свет, не задавив ни одного пешехода, ни разу ни с кем не столкнувшись, добралась до дома Куплинга, который уже ждал ее у подъезда.

– Добро пожаловать, глупышка, – приветствовал ее Леша.

Он забрался под щиток управления и достал оттуда фотографию сержанта Пилипенко, которую тот когда-то подарил тетке Эльвире в знак ухаживания.

Оставив машину у подъезда, Леша включил человекоискатель, и когда Адик повел ее по улицам города, она пользовалась любой возможностью, чтобы отыскать в городе сержанта Пилипенко – такое ей дал задание ее хозяин.

Вот она его и отыскала.

А потом сама вернулась домой, потому что в ней включилась другая

программа – возвращения.

Леша погладил машину, и ей это было приятно.

Некоторые люди в городе видели, как Пилипенко поймал на площади малолетних хулиганов, и по Гусляру покатились дикие слухи о том, что Куплинг сделал себе машину из ворованных частей, а Лаубазанцы ее украли, потому что это их специальность.

Слухи об этом дошли до дяди Претория Лаубазанца, и он чуть было не выпорол юношу.

Но перед тем как выпороть, дотошно его допросил.

И узнал, что машина у дяди Леши странная – совсем новая, скорости не переключаются, как в «Мерседесе», движок бесшумный, сама перед милицией останавливается.

И тогда дядя Лаубазанц бить племянника не стал, а велел обеспечить постоянное наблюдение за машиной и Куплингом.

Преторий Лаубазанц был человеком мудрым и знал, что рано или поздно любой преступник расколется и чем-нибудь себя выдаст. А так как Адик с мамашей жили в одном дворе с Лешей, обеспечить наблюдение оказалось нетрудно.

Впрочем, события разворачивались так быстро, что мучиться не пришлось. Три дня Адик смотрел за тем, как машина выезжает со двора. Дальше наблюдение подхватывала Эсти.

Именно ей принадлежало странное наблюдение или даже открытие.

– Адик, – сказала она, когда друзья сидели на земле, спиной к навесу автобусной остановки, и курили. – Адик, он не заправляется.

– Как так не заправляется? – удивился Адик.

– За три дня он ни разу не подъехал к заправке. Я своим глазам сначала не поверила, а потом пошла к Кольке на заправку, и он подтвердил: ни разу Леша твой на заправку не заезжал.

– Значит, у него дома цистерна стоит?

– Скажи лучше – нефтяная скважина.

– А что? Без нефтяной скважины теперь редко кто обходится. Особенно в нашем государстве. Пошли поглядим, что у нее внутри, – сказал Адик.

Это была хорошая идея, но осуществить ее удалось только ночью.

Адику даже свистеть не пришлось. Эсти уже ждала его на улице.

Машина Куплинга стояла под фонарем, так настояла тетя Эльвира. Она обещала всю ночь выглядывать наружу. Но сама крепко спала.

Адик отвинтил крышку от бака.

Понюхал. Потом взял веточку с земли и сунул ее внутрь. Вытащил. Еще раз понюхал.

– Нет, не бензин, – сказал он.

Девочка тоже понюхала веточку, потерла ее пальцами, снова понюхала.

– У меня нюх звериный, – сказала она. – Никакого бензина. А палочка мокрая. Значит, бак полон воды.

– Вот гад! – возмутился Адик. Он теперь сильно не любил Лешу. По разным причинам. Унижение занимало среди них не последнее место.

– А чего ты сердишься? – спросила Эсти.