Жертва. Путь к пыльной смерти. Дверь между…
Шрифт:
— Это точно.
Рори кашлянул и робко спросил:
— Мистер Харлоу, вы хотите жениться на Мери?
— Похоже, что стены брачной тюрьмы смыкаются вокруг меня.
— Я ведь тоже ее люблю. Иначе, конечно, но так же сильно. Если вы преследуете мерзавца, который искалечил Мери, — я с вами!
— Не трепи языком! — рассеянно произнес Харлоу, Некоторое время он вел машину молча, а потом облегченно вздохнул.
— О’кей! Но только если пообещаешь не попадаться им на глаза и соблюдать осторожность.
— Есть — не попадаться
Харлоу прикусил губу, но тут же его передернуло, он задел рану. Потом он взглянул в зеркальце. Рори, усевшись на заднем сиденье, удовлетворенно улыбался. Харлоу покачал головой, не то с каким-то недоверием, не то с какой-то безнадежностью. Вполне возможно, что он испытывал и то, и другое.
Десять минут спустя он остановил машину ярдах в трехстах от угла улицы Жорж Санд, уложил все свое снаряжение в парусиновую сумку, накинул ее на плечо и пошел, сопровождаемый Рори, на лице которого выражение уверенности сменилось выражением тревожной настороженности, в сторону виллы «Эрмитаж».
Не говоря о главной, была и еще одна причина, которая заставляла Рори нервничать: в безоблачном звездном небе Ривьеры висела полная луна. Видимость была по меньшей мере не хуже, чем в пасмурный зимний день. Разница была лишь в том, что в такие ночи теневые места темнее, чем зимой.
В одном из таких затемненных мест и притаились Харлоу с Рори, прижавшись к высокой стене, окружавшей виллу «Эрмитаж».
Харлоу проверил содержимое сумки.
— Итак: веревка, крюк, брезент, шпагат, кусачки с изоляцией, стамески, пакет первой помощи. Да, все на месте.
— Зачем вам все это, мистер Харлоу?
— Первые три, чтобы перелезть через стену. Шпагат — чтобы связывать то, что придется. Кусачки, чтобы перерезать провода сигнализации. Стамески — чтобы вскрывать разные вещи. Пакет первой помощи — на всякий случай… Рори, будь добр, перестань лязгать зубами! Наши друзья в «Эрмитаже» услышат тебя за сорок футов!
— Н-ничего, не м-могу поделать, м-мистер Харлоу!
— И запомни: ты остаешься здесь! Меньше всего нам нужна полиция, но если через 30 минут я не вернусь, беги в телефонную будку и вызови их сюда!
С этими словами Харлоу закрепил крюк на конце веревки. На этот раз яркий свет луны оказался кстати. При первом же броске крюк зацепился за ветку дерева, растущего за стеной. Харлоу осторожно потянул за веревку, пока крюк не сел плотно на ветку, перебросил парусиновую сумку через плечо, а также и кусок брезента, и, поднявшись по веревке на несколько футов, набросил брезент на битое стекло. Потом подтянулся, осторожно уселся на стену верхом и внимательно осмотрел дерево, где зацепился крюк. От нижних ветвей до земли было около четырех футов.
— Помни все, что я тебе сказал! — прошептал он Рори.
Затем он скинул парусиновую сумку вниз, схватился за ветку дерева обеими руками, перебрался на дерево и быстро спустился вниз.
Ему пришлось пробираться сквозь чащу деревьев
Из занавешенных окон первого этажа сквозь щели между портьерами струился свет. Массивная дубовая дверь была закрыта и, вероятно, заперта на засов. Во всяком случае, Харлоу считал, что попытаться войти в дом через парадную дверь было бы равносильно самоубийству.
Держась по возможности в тени, он приблизился к боковой двери дома. Окна первого этажа были неприступны — их защищали крепкие железные решетки. Черный ход, скорее всего, тоже был на замке. Харлоу не без иронии подумал о том, что единственная отмычка, которая могла бы открыть этот замок, находится сейчас внутри дома.
Он обошел дом с другой стороны. Оставив мысль о первом этаже, он оглядел второй, и его внимание тотчас же привлекло одно из окон: оно было приоткрыто. Правда, чуть-чуть, на каких-нибудь три дюйма, но все-таки приоткрыто.
Харлоу осмотрелся. Ярдах в двадцати темнели молодые посадки, где были сарайчик для садовых инструментов и теплица. Он решительно направился туда.
Между тем Рори, оставаясь на улице, ходил взад и вперед, то и дело поглядывая на свисавшую со стены веревку. Видно было, что он находился в нерешительности. Внезапно, словно приняв решение, он схватился за веревку и полез наверх.
В тот момент, когда он спрыгнул наземь по ту сторону стены, Харлоу, приставив лестницу к подоконнику приоткрытого окна, уже почти добрался доверху. Включив фонарик, он внимательно обследовал окно с обеих сторон. Вдоль рам тянулись провода. Харлоу пошарил в сумке, извлек кусачки и, перекусив провода, приподнял фрамугу. В следующее мгновение он уже был внутри.
Минуты за две он убедился, что на втором этаже никого нет. Держа в левой руке парусиновую сумку и выключенный фонарик, а в правой — пистолет, на который был надет глушитель, он, крадучись, спустился в прихожую.
Из приоткрытой двери, ведущей в комнату, виднелась полоса света и явственно доносились голоса. Один из них принадлежал женщине. Этой комнате на первых порах Харлоу не уделил никакого внимания. Он сперва обошел весь первый этаж и убедился, что в остальных комнатах никого нет.
В кухне его фонарик высветил ряд ступенек, ведущих в подвал. Харлоу осторожно спустился вниз и очутился в подвальном помещении с бетонированными стенами и полом. Тут было четыре двери. Три выглядели вполне нормально. Зато четвертая была закрыта на два мощных засова, а из замочной скважины торчал тяжелый ключ — таким ключом, вероятно, запирали темницу в каком-нибудь средневековом замке. Харлоу отодвинул засовы, вошел и, нащупав выключатель, включил свет.
Разумеется, это была не темница. Это была хорошо оборудованная лаборатория, назначение которой ему было еще не ясно. Он подошел к расположенным в ряд алюминиевым контейнерам, приподнял крышку одного из них, понюхал наполнявший его белый порошок и, с отвращением сморщившись, снова опустил крышку.