Жертва

Тессье Шантель

— Я видела тебя, Лейк. Как ты подчинялась каждому его приказу.
– Ее глаза с отвращением оглядывают меня с ног до головы. — Как послушная сучка во время течки, - выплевывает она. — И Бетани рассказала мне о том, чего я не видела.

Открываю рот, чтобы сказать, что у меня не было выбора, но мы с Тайсоном прошли через это. Рано утром, когда он заставил меня склониться над столом Лордов - тем самым, на котором она была связана, - мы принесли наши обеты по собственному желанию.

— Он выбрал меня.
– Гордо поднимаю подбородок. — А я выбрала его.

Я с гордостью говорю,

что я - Лейкин Грейс Кроуфорд.

Она откидывает голову назад, издавая маниакальный смех, от которого у меня по позвоночнику пробегает холодок.

— Ты думаешь, раз он трахает тебя, ты какая-то особенная?
– Она качает головой, и ее матовые волосы падают на лицо. — Он никогда не полюбит тебя, Лейк. Ты для него просто очередная никчемная сучка.

Я наклоняю голову в сторону.

— Что это значит для тебя, Уитни?
– Ее глаза сузились на меня. — Он поместил тебя сюда. Одну. Твой муж мертв.
– Если Люк еще не умер, то скоро умрет. — И что это значит для тебя?

Она испускает дикий крик, ее тело яростно содрогается.

— Ты гребаная сука!

— Ты была мертва для меня три года, Уитни.
– Ее глаза расширяются от моих слов. — Ты и сейчас для меня мертва.

— Ты не заслуживаешь того, что было у меня, - плачет она. — Я влюбилась в него, а папа заставил меня отпустить его.

— Ты подставила его, - рычу я. — Ты позволила миру - ты позволила мне - продолжать верить, что он убил тебя. Ради всего святого, Уитни, люди думали, что вы помолвлены и ждете ребенка.
– Я помню, как Коллин и его друг говорили об этом в «Blackout».

— Кстати, о ребенке...
– Ее влажные глаза опускаются к моему животу. — Не за что.

Делаю шаг вперед, мои руки ложатся на мой плоский живот.

— Что значит «не за что»?

— Это была моя идея, чтобы Тайсон обрюхатил тебя. Как только Люк понял, что ты больше не будешь ему полезна.

Полезна? Опять это слово.

— Зачем ты это сделала?
– спрашиваю я, задыхаясь.

Самая жестокая улыбка, которую я когда-либо видела, украшает ее покрытое синяками и грязью лицо.

— Потому что я знала, что он будет трахать тебя при каждом удобном случае.
– Она делает шаг вперед, цепи на стене натянуты так туго, как только возможно. — Я хотела сделать тебе самый большой подарок в мире.
– Я сглатываю комок в горле. — А потом забрать его у тебя.

Слезы застилают мне глаза, и я качаю головой, думая о том, что она сделала.

— Я ничего тебе не сделала, - рычу я.

— Ты забрала его у меня!
– кричит она.

— Он никогда не был твоим с самого начала!
– кричу я, мои легкие горят. — У тебя мог быть шанс с ним, но ты его упустила. Теперь ты будешь гнить здесь, а я останусь его женой, носящей его детей.
– Ее глаза сузились на мне. — Я надеюсь, что это съест тебя заживо, когда ты узнаешь, что он любит меня. Что он женился на мне.
– Улыбаюсь, чувствуя спокойствие от того, что это меня не задевает. Поворачиваясь к ней спиной, я двигаюсь к двери, когда ее следующие слова останавливают меня.

— Он не захочет тебя, когда узнает, что ты трахалась с Люком.

Мой пульс начинает учащаться от ее слов.

— Я бы никогда

не изменила своему мужу. Я не ты.

Ее лицо краснеет от ярости. Сделав глубокий вдох, она поднимает подбородок, как будто она не прикована к стене, и на ее лице появляется улыбка, которая делает ее похожей на сумасшедшую. Как будто она должна быть в комнате со смирительной рубашкой. Думаю, она недалека от этого.

— Если Тайсон еще не знает, то скоро узнает. Я позабочусь об этом.

Я подхожу ближе к ней, мои руки сжимаются в кулаки.

— Я бы никогда не изменила своему мужу!
– На этот раз я кричу, мое тело вибрирует. Я хочу подойти достаточно близко, чтобы выбить из нее все дерьмо, но не могу. Не хочу ставить своих детей в положение, когда она может причинить им вред.

— После того, как Люк вырубил тебя на больничной койке, он трахнул тебя.

— Нет.
– Я качаю головой, отказываясь в это верить.

Она грубо смеется.

— Да. Ему не разрешалось делать это после вашей свадьбы, но ты уже не была девственницей, так что это уже не имело значения.
– Она делает шаг вперед, и ее руки тянутся за ней из-за короткости цепей. Кажется, это ее не беспокоит. — Если ты еще не была беременна, он собирался сделать так, чтобы это произошло.

— Нет.
– Слезы снова застилают мне глаза. Какая-то часть меня знает, что она говорит правду, но я не хочу в это верить.

— Я записала это.
– Она улыбается мне, и мое сердце замирает. — Нам нужно было видео, чтобы поделиться с теми, кто будет делать ставки на тебя.

Моя грудь сжимается так сильно, что я не могу дышать. Слезы текут по моему лицу, а она смотрит на них, отступая в затемненный угол, словно довольная тем, что причинила мне боль. Я не хочу в это верить. Тайсон показал мне телефон. Сообщения. Если бы на нем было видео, он бы показал мне. По крайней мере, рассказал бы, что произошло.

— Ты... лжешь.
– Мне удаётся выдать это сквозь дрожащие губы.

— Почему бы тебе самой не спросить его?
– Она поднимает подбородок, и Тайсон стоит в дверном проеме.

Он весь в крови, лицо твердое как камень, сузившиеся глаза смотрят на меня. Он злится, что я здесь. Я не ожидаю, что он поймет, зачем мне это понадобилось, и хотя она дала мне больше, чем я хотела знать, я все поняла. Как я и сказала ей, она для меня мертва.

Он отводит от меня взгляд, и у меня сводит живот. Паника охватывает мою грудь.

— Тай...

— Я же тебе говорила.
– Она снова смеется, и я задыхаюсь. Мне вдруг становится трудно дышать.

Протиснувшись мимо него, выхожу из комнаты и иду обратно по тесному коридору, и чем дальше я от камеры, тем тише становится смех сестры.

ГЛАВА ШЕстьдесят девятая

ТАЙСОН

Вхожу в спальню, в которой мы остановились, пинком открываю двери с такой силой, что они ударяются о внутренние стены и отскакивают назад, захлопываясь.