Жертва
Шрифт:
— Да и ты до конца не понимаешь. Потому для всех будет лучше...
Деммид подошел к сыну и провел ладонью около его лица. Миранис обмяк, хариб Даара помог ему сесть в кресло, Деммид некоторое время постоял рядом, вглядываясь в лицо наследника. Потом развернулся и вышел.
Миранис забудет о сегодняшнем дне. Так для всех будет лучше.
В комнате Рэми тоже никто не зажигал светильников. Хариб и высшие поклонились Деммиду, Деммид же подошел к кровати, на которой спал наследник Виссавии.
Он
Он так обрадовался, узнав, что наследник Виссавии жив. Что Астрид жива. Даже подумал, что что-то можно исправить... но...
Астрид давно стало для него чужой. Рэми оказался проблемным мальчишкой, да еще носителем Аши. А его брат...
Деммид провел ладонью над лицом Рэми, забирая ненужные воспоминания. Рэми бы, наверное, понял. Даже простил бы. Но позднее, а времени остается все меньше.
Наследник Виссавии глубоко вздохнул и, перевернувшись на бок, погрузился в глубокий, чуткий сон. Бросив на него последний взгляд, Деммид бесшумно вышел из покоев и подал харибу знак следовать за собой.
Остальное в руках ожидавшего у дверей Армана.
— Ты хорошо себя чувствуешь?
— Несомненно, повелитель, — ответил Арман, и глаза его непривычно зажглись синим. — Хотя это дивное ощущение...
— Быть высшим?
— Меня вполне устраивало быть твоим воином, мой повелитель.
— Моим ли? — тихо спросил Деммид. — То, что сейчас происходит, ускользнуло из-под моего контроля.
— Но ты сам так решил...
— Смотри, чтобы я не пожалел.
— Мой повелитель, — слегка с грустью сказал Арман, и Деммид улыбнулся, похлопав дозорного по плечу. Вот теперь он узнает сына своего лучшего друга. Арман совсем не изменился и вряд ли когда-то изменится. Как и его лояльность трону.
— Прости, мальчик мой, — сказал Деммид. — Я верю тебе. Ты все делаешь правильно.
— Спасибо, мой повелитель.
Деммид вновь похлопал Армана по плечу и вышел. Пора возвращаться к Кассию.
***
Виссавия вновь погрузилась в тяжелый покой летней ночи. Цвела под окном, горчила сирень, рассыпалась по глянцевым листьям роса, прятался за легкой тучей месяц. Кадм отвернулся от окна, кивнул показавшемуся в погруженных в темноту покоях Лерину и потянулся за лежавшим на скамье плащом. Наконец-то его дежурство закончилось. Миранис, успокоенный магией отца, спал, Лерин встал у двери, и голос его внутри был спокоен: «Надеюсь, ты добьешься от Армана хоть каких-то объяснений».
«Почему же ты сам не добился?» — мысленно засмеялся Кадм, направляясь к выходу.
«Потому что боюсь не выдержать. И ты это знаешь».
Кадм знал. Он и сам
Рэми, которого Кадм сейчас чувствовал особо ярко, спал в покоях брата. Спал столь же безмятежным, глубоким сном, как и Миранис, раскинулся на кровати, дыша глубоко и размерено. Светильников в спальне не зажигали, заботливо распахнули окна, и белоснежные занавеси чуть покачивались, тревожили волнами густую сетку теней на полу и стенах. Замерла на подушке возле Рэми, свернулась клубочком, белка. Бесшумно взлетела с подоконника сова, зашевелился в ногах спящего, глянул сонно, Рык.
«Чем обязан визиту?» — мысленно, чтобы не будить брата, спросил поклонившийся низко Арман.
«Куда-то собираешься?» — так же мысленно парировал Кадм, отметив про себя мех по воротнику тяжелого, теплого плаща дозорного. Понятно, куда он собирался. В Кассию.
«Разве я должен перед вами отчитываться?»
«А разве нет?» — спросил Кадм, и вмиг припечатал Армана в стену, заглянул в поблескивающие в полумраке глаза, и усмехнулся. Повелитель был прав: здесь, в Виссавии, Арман был столь же жалок, как и раньше. Воин, но не маг. И лишь амулет на его груди грозно поблескивал белоснежным сиянием, пока еще не рискуя вспыхнуть и разбудить спящего на кровати.
«Хотите убить меня, телохранитель?» — равнодушно спросил Арман.
Кадм скривился и отпустил дозорного. Арман, увы, был прав. Кадм даже пальцем его тронуть не мог. Рэми и Миранис бы узнали, начали задавать вопросы, и их ссора вспыхнула бы снова. По кругу. Проклятие!
«Я не хотел вызвать вашего гнева, — продолжил Арман. — Мне казалось, вы на моей стороне. Жаль, что это не так...»
«Ты мне не доверяешь, Арман. Как я могу быть на твоей стороне, если не знаю правды?»
Арман вздохнул, взял со стола, медленно натянул перчатки из тонкой белоснежной кожи, и продолжил:
«Мне приказано молчать».
«Кем?»
«Миранисом».
«Разве Миранис знает о Киаре?»
Спросил, хотя и знал ответ. Не знает. Значит, молчать приказал о чем-то другом. Например, о визите Армана в Кассию прошлой ночью.
«У меня не было выбора, — заметил Арман, набрасывая на голову оточенный белоснежным мехом капюшон. Цвета его рода, да и плащ дорогой, добротный, значит, идет открыто. Не прячась. — Повелитель и Миранис не оставили мне выбора. Без Киара мы все...»
«Мы? — переспросил Кадм. — Кто это „мы“?»