Жертвенные львы

Фролов Андрей

Вскочил, зажмуриваясь – аварийные генераторы включили в квартире свет, неожиданно ударив по глазам, не успевшим среагировать и сменить режим зрения. Перед зрачками еще плавали яркие бесформенные пятнышки, а Буньип уже мчался по длинной просторной комнате, занимавшей весь северный фасад.

Его цель находилась в самом дальнем конце, в обыкновенной витрине, не отличающейся от других, хранящих старинные фолианты или манускрипты. Ах, сколько таинственного и древнего было в коллекции шейха! Но австралийца интересовала одна-единственная вещь, а потому он не удостаивал бесценные сокровища даже коротким взглядом…

Если

верить его патрону и заказчику, бен Зайед завладел этой вещью в дни Катаклизма. Ходили даже разговоры, что Хамад принял личное участие в эвакуации Каирского Египетского музея во время наводнений в Северном Египте. Поговаривали, что он трудился, как обычный работник, дважды чуть не погибнув, но раздобыл артефакт, более не унеся из хранилищ музея ничего.

Едва заметив необходимую витрину, Бунип упал на колени, сбрасывая с плеч сумку. Расстегнул боковые карманы, вынимая заряды, метнулся к огромным окнам. Рывком сорвал тяжелые шторы, напрочь отломав гардину, швырнул геологическую взрывчатку на стекло. Погруженная в желеобразные коконы из клейкой пеномассы, та разом присосалась к гладкой поверхности, активировались встроенные таймеры.

Снова забросив сумку за спину и плотно зафиксировав ремни, Буньип обернулся к витрине. Отлитый из бесценного электрума, украшенный перламутром, ляпис-лазурью и сердоликом, скорпион величественно сверкал под лучами витринных прожекторов. Скорпион Сехмет, нагрудная подвеска эпохи Тутмоса III, лишившая покоя его хозяина в непроницаемой наномаске, – он был перед Буньипом, только протяни руку.

Тот протянул.

Прицелился в угол витрины, нажимая на спуск. И не успело разбитое стекло стечь на пол звенящим водопадом, уже выхватывал артефакт из мягкой подставки, пряча в специальный клапан на груди. Под присмотром камер и патрулей-автоматчиков шейх не увидел смысла в изготовлении непробиваемых витрин или сложных систем блокировки. За что и поплатился…

Грохот выбиваемых библиотечных дверей совпал со взрывом прикрепленных к окну зарядов. Секцию толстого стеклопакета вынесло наружу, разламывая на куски. Ворвавшиеся внутрь гвардейцы попадали на пол. А австралиец уже спрятал оружие в кобуру и бесстрашно прыгал в образовавшийся проем, одновременно натягивая на затылок плотный кевлайкровый капюшон.

Конечно, рост жилого здания в центре Шеффилда не мог сравниться с величием корпоративных небоскребов Европы, достигающих почти полторы тысячи футов. Но Буньипу и не требовалась беспредельная высота – пуленепробиваемый комбинезон имел вставки из плотной синтетики, одним движением трансформируясь в вингсьют. Оттолкнувшись от края, Буньип резко бросил себя в ночную летнюю мглу, освещенную неоном и прожекторами рекламных дирижаблей.

Раскинул руки, на прощание услышав за спиной громкую арабскую брань, развернул «крылья» костюма, набирая в них воздух. Сердце привычно защемило, когда заряд адреналина ударил в него с первобытной силой – в независимости от количества сделанных прыжков, австралийцу каждый раз становилось по-настоящему жутко.

Он летел вдоль Медоу-Гейт-авеню, почти незаметный сверху – хамелеоновый камуфляж на спине «белки-летяги» делал ее размытым пятном на фоне строений. Буньип даже улыбнулся, представив себе озадаченных охранников, столпившихся в проломе и бесцельно размахивающих «дрелями».

Улица заканчивалась. Человек-хамелеон проскользнул

над крохотным старинным кладбищем Бейтон, повернул налево и рванул кольцо.

Сердце колотилось, будто обезумевшее, в висках пульсировала кровь. Как только купол вышел из сумки, Буньип мгновенно ухватился за стропы, удерживая их от перехлеста.

Пустырь на самом краю кладбища быстро приближался.

Австралиец сгруппировался и почти сразу рухнул на специальный спортивный мат, благоразумно уложенный под кованой оградой за несколько часов до начала операции. Посадочная площадка, от лишних глаз чуть прикопанная и присыпанная пылью, пружинисто приняла прыгуна, избавив от лишних синяков и растяжений.

За несколько секунд Буньип отстегнул стропы, сбрасывая крохотный невесомый парашют. Настороженно осмотревшись, специальными ремешками притянул к бедрам и бицепсам отслужившие «крылья» вингсьюта и бросился к кустам.

Рев мотоциклетного двигателя взрезал тишину над ночным городом, когда обтекаемый болид вырвался на Хай-стрит, стремительно удаляясь на запад Шеффилда. Пилот, облаченный в черный комбинезон с меняющей окрас спиной, улыбался, пряча ничем не примечательное лицо за забралом мотоциклетного шлема.

У хорошего пастуха под рукой всегда послушные псы

19 дней до начала операции

«Бронзовое зеркало»

– Нападай! – скомандовал Кипяток.

И фыркнул, хлопая себя по щекам.

Рядовой «сорокдевятка», сегодня ставший его спарринг-партнером, по-бычьи наклонил голову, бросаясь вперед. С криком, побеждающим страх, разбегаясь через разделяющие бойцов метры, подпрыгивая на последнем шаге.

От удара ногой Квон Пэн, которого кроме прочего называли Кипятком, легко увернулся, подстраховавшись локтем. А потом, пока «сорокдевятка» не успел восстановить равновесие, атаковал двумя ударами рук в голову, и с левой ноги – туда же. Из носа рядового брызнула кровь, но второй хук тот свел, ступню также принял на приподнятое плечо.

Однако Кипяток и не думал останавливаться. Сократив дистанцию, он охватил шею противника ладонями, наклоняя того лицом вниз, и принялся бить коленями. «Сорокдевятка» сжался, сомкнув предплечья в подобии щита, и начал пятиться, но пока успевал блокировать короткие мощные удары, нацеленные в корпус.

Пэн пытался достать его одиннадцать раз, оттеснив к самому краю импровизированного ринга, когда паренек наконец-то вывернулся, ответив молниеносным выстрелом ноги. Теперь щенок не испытывал ни капли страха: каждый «сорок девятый» знал – будешь халтурить в бою с боссом, тебе сломают кисть. А вот если проявишь силу, постаравшись не повредить Большого Брата, твои умения оценят по достоинству…

Поэтому он вновь ринулся в атаку, попробовав дотянуться до Квон Пэна двумя короткими выпадами в горло. От обоих Кипяток увернулся с обычным изяществом, а затем провел два жгучих и быстрых удара в правую почку «сорокдевятки», завершив серию звонким щелчком в ухо. Рядовой зажмурился от боли, наугад рубанул с левой руки, но босс уже разорвал дистанцию.

Переместился чуть в сторону, размашисто ударил ступней в левую голень, заставляя противника почти упасть на колено. Сразу, даже не замахиваясь для новой атаки, обрушил вскинутую ногу на шею «сорокдевятки». А потом опять навалился всем телом, повторно хватая за шею и целя коленями в живот.