Жертвоприношение
Шрифт:
За болтами быстро последовал еще один резкий треск, когда в бой вступили катапульты . Фигул вытянул шею и увидел, как тяжелые округлые камни летят по наклонной траектории над озером. Казалось, они зависли в небе на некоторое время, прежде чем рухнуть на землю. Большинство камней не достигли лагеря, и Фигул услышал шипящие всплески, когда снаряды бесцельно падали в воду вокруг острова. Несколько камней упали прямо за частоколом, но мятежники у главных ворот легли на землю, нырнув вниз или сразу отступив за пределы досягаемости обстрела. Теперь, когда они оказались в безопасности, мятежники стали издеваться над невидимым врагом.
– Этот обстрел почти не принес пользы, господин. Мы едва поцарапали главные ворота, - заметил Ватья.
Фигул покачал головой: - Они не собираются
Пока он говорил, вторая волна огненных болтов выстрелила, на этот раз с большей точностью, так как командиры баллист и катапульт определили дистанцию и направили свои снаряды, более пристрелянными, в лагерь мятежников. Фигул видел, как загорелась дюжина домов, когда болты упали за линию обороны, разбросав мятежников во все стороны. Пламя быстро перекинулось на близлежащие хижины, и густые столбы черного дыма закружились в свинцово-сером небе. Когда вспыхнуло пламя, среди туземцев разразилась паника. Один из воинов постарше крикнул часовому, стоявшему перед лодочными мостками, отчаянно махнув ему рукой, чтобы помочь разобраться с горящими домами. Часовой на мгновение замялся и заерзал на месте, разрываясь между тем, чтобы помочь или оторваться от свои обязанности. Затем он поспешил вперед, промчавшись мимо загонов к поднимающемуся огню и оставив незащищенным отверстие в палисаде. Фигул повернулся к Ватье.
– Быстрее! Это наш шанс.
Они с трудом поднялись на ноги. Фигул поспешил к воротам и рискнул заглянуть через прутья, чтобы убедиться, что близлежащая территория свободна. Повстанцы сгрудились толпой ближе к середине лагеря, а те, кто не занимался тушением пожаров, оказывали помощь своим раненым товарищам или искали укрытия от брошенных в них камней из катапульт. Глубоко вздохнув, Фигул встал на кончики пальцев и потянулся к другой стороне ворот. Его руки дрожали, когда он вытаскивал щеколду из запора. Фигул упал обратно, прежде чем слегка приоткрыть ворота. Затем он вышел через ворота, а Ватья последовал за ним.
Когда они вынырнули наружу, поблизости раздался крик. Фигул глянул через плечо и увидел туземца, выбегающего из одной из конюшен с кожаным ведром, наполненным водой. Мужчина удивленно остановился, наблюдая, как двое солдат убегают из загона. Затем он повернулся к своим спутникам и отчаянно стал указывать на бегущих римлян, крича во весь голос. Трое воинов быстро отвернулись от горящих хижин и бросились вперед, сжимая свои длинные мечи и овальные щиты. Фигул наперегонки побежал рядом с Ватьей. Теперь им ничего не оставалось, кроме как броситься к краю острова и сбежать, пока воины-дуротриги не успели их догнать.
Он мчался рядом с Ватьей, так быстро, как только позволяли его напряженные мышцы ног. Они с трудом бежали по заболоченной земле за загонами, и их темп замедлялся, когда грязная клубящаяся грязь присасывалась к их ботинкам. Фигул стиснул зубы и несся вперед по грязи, напрягая все сухожилия своего тела, чтобы добраться до лодочных мостков. Позади них раздался торжествующий крик, и Фигул обернулся. Он с некоторым удивлением увидел, что преследующие их дуротриги закрыли перед ними брешь.
В этот момент из-за одной из хижин показался воин и побежал к римлянам, преграждая им путь. У мужчины были распущенные белые волосы, и он сжимал в правой руке охотничье копье. Он оскалил гнилые зубы и издал дикий рев, вонзая острие копья вниз под углом, Ватью в бедро прежде, чем тот успел уклониться от удара. Легионер вскрикнул от боли, когда наконечник вонзился в его плоть. Фигул безумно взревел и бросился на британца, прежде чем тот успел высвободить свое копье, врезавшись в него плечом и повалив на землю. Воздух вырвался из легких воина, когда тгот приземлился на спину. Затем Фигул выдернул меч из ножен и прыгнул вперед, вонзив острие меча в шею туземца. Воин содрогнулся, когда лезвие пронзило его горло с мягким влажным хрустом. Он лежал, корчась, и ужасно булькал горлом.
Фигул вырвал свое оружие из рук мертвого британца и развернулся. Ватья опустился на колено в нескольких шагах позади. Он прижимал руку к бедру, пытаясь остановить
– Мне не повезло, господин. Я не выдержу.
– Ну, давай же!
– крикнул Фигул.
– Вставай!
Ватья болезненно поморщился и покачал головой: - Я не могу, господин. Бегите. Я задержу этих ублюдков.
Фигул недоверчиво посмотрел на своего товарища.
– Нет.
– Нет времени, господин. Я закончил свою жизнь. Но вы все еще можете уйти. - Сквозь окровавленные зубы Ватья выдавил мрачную улыбку.
– Думаю, вы не забудете купить мне выпивку в загробном мире.
Фигул немного помедлил. Но он знал, что больше ничего не может сделать для своего товарища. Он мрачно кивнул Ватье в последний раз, затем повернулся и побежал дальше, спеша через отверстие в частоколе и сбегая к кромке воды. Когда он приблизился к лодкам, раздался дерзкий рев, и он оглянулся и увидел трех воинов, набросившихся на Ватью. Легионер парировал выпад ближайшего британца и едва увернулся от удара второго, направленного ему в голову. Затем третий воин бросился на Ватью, пронзив его туловище, и легионер издал взрывной хрип, когда лезвие глубоко вонзилось ему в грудь. Он сопротивлялся, нанося рваный удар британцу и яростно парируя, пытаясь удержать воинов в страхе как можно дольше. Затем второй мятежник совершил ложный маневр и вонзил свой меч в подмышку солдата, а Ватья издал последний дерзкий крик, когда воины наконец сомкнулись вокруг него, рубя и прокалывая его окровавленное тело.
Фигул вложил свой меч в ножны, развернулся и ринулся в озеро, выбивая из себя все, что было в его силах, когда он мчался по сырым водам. Сквозь звук своего плескания он мог слышать яростные крики дуротригов, достигших кромки воды. Один из них метнул в Фигула дротик, и он мельком увидел, как тот врезался в воду недалеко от него справа, разбив поверхность с мягким всплеском. Фигул бросился в воду и поплыл дальше, хватая воздух, его мускулы кричали от боли, но снарядов больше не было. Наконец он достиг дальнего края озера и, задыхаясь, выполз на берег. У лодочных мостков стояли британцы, в гневе грозя ему кулаками. Затем воины повернулись и поспешили обратно в лагерь, присоединяясь к своим товарищам, чтобы занять свои позиции вдоль обороны острова.
Фигул перевел взгляд на римский конец дамбы. Баллисты и катапульты перестала стрелять, и легионеры Первой центурии двинулись сомкнутыми рядами вперед по дамбе. Бритты, сгрудившиеся у ворот, тут же выстрелили из луков в первые ряды солдат, а полуголые пращники обрушили на наступающих римлян яростный залп снарядов. Фигул с ужасом наблюдал, как первая волна смертоносных снарядов обрушилась на передние ряды когорты. Крики агонии разорвали воздух, когда свинцовые снаряды размозжили кости и застучали по щитам и шлемам, а стрелы вонзились в солдат и сразили сразу нескольких человек. Неуклонное продвижение когорты замедлилось до топтания на месте, поскольку легионеры изо всех сил пытались защитить себя от яростного ливня стрел и снарядов из пращей, летящих на них со стороны мятежных защитников. Некоторые легионеры потеряли равновесие на дамбе и свалились в воду, другие упали на заостренные колья, вбитые в отмель. Фигул увидел, что атака захлебывается перед хорошо защищенными воротами.
Чувство облегчения, которое испытал галл при побеге с острова, превратилось в отчаяние, когда он наблюдал за жестокой борьбой, развернувшейся на дамбе. Затем Фигул оглянулся на самый маленький островок, лежащий между главным островом и островом друидов, и понял, что есть шанс переломить ход битвы.
Он глубоко вздохнул и пошел по ухабистой тропе, огибающей край озера. Он должен был как можно быстрее добраться до Вителлия, чтобы предотвратить дальнейшие ненужные потери среди своих товарищей и остановить кровавую бойню, происходящую на дамбе.