Жертвуя королевой
Шрифт:
Мне было уютно. Я даже представляла, как бы это могло быть, дай я Назару свое согласие.
Если бы не одно «но». Макс Рихтер так и не выходил у меня из головы. У меня появилась какая-то навязчивая идея — узнать, что произошло на самом деле.
Временами меня отпускало. «Да, плевать уже, Лора, — говорила я сама себе, — какая теперь разница, что и почему произошло, что это изменит? Узнаешь ты, что дело в другой женщине, легче станет? Это вряд ли. Легче уже ни от чего и никогда не станет. Успокойся».
Но успокоиться
Это было похоже на какое-то помешательство.
Уже перед отъездом я вспомнила, что хотела глянуть Лилины фотографии первого года.
Отец, когда родилась Лиля, настаивал, что нужно сделать именно бумажные фотографии.
«Телефоны теряются, жесткие диски ломаются, с флешками то же самое, а бумага есть бумага. Главное, чтобы не сгорела», — так говорил Папа и оказался прав.
Я и правда куда-то задевала флешку, на которой хранились эти фотографии, и теперь они были только в альбоме, который хранился у родителей.
Альбом я нашла в шкафу. Здесь оказались не только Лилины фотографии, но и мои с Максом. Оказывается, когда я присылала фотографии родителям, отец их тоже распечатывал и собирал в альбом.
Здесь были фотографии с нашей свадьбы, фотографии с новорожденной Лилей, просто какие-то фотографии, где мы вдвоем и, где мы счастливы.
Слезы сами собой потекли по щекам. Я смотрела на эту утерянную жизнь и в груди было так больно, что хотелось вырвать сердце.
Сначала я хотела вытащить из альбома все эти наши с Максом фотографии и сжечь их во дворе, но рука не поднялась. Да и отец бы не понял. Все-таки он сам их собирал, значит, они ему нужны.
Когда я пролистала альбом до конца, из него мне под ноги выпал файлик с какой-то бумагой. Я сначала подумала, что это какая-то грамота, что ли. Оформлена была как-то нарядно.
Я вытащила из файла эту бумагу и обомлела. Это оказалась дарственная на Лилю. В дарственной значился тот самый дом, который показывал мне Назар и где я заметила Макса.
Я судорожно искала дату. Дарственная была оформлена задолго до того, как я узнала про этот дом. То есть Макс не пытался таким образом прикрыть себе зад.
Не понимая, что вообще происходит, я пошла к матери.
— Мам, что это? Откуда? — спросила я.
Мама поначалу растерялась, но уже понимая, что юлить смысла нет, ответила:
— Ну, откуда она еще может быть. От Макса, конечно.
— Он приезжал сюда?
— Приезжал, привез дарственную и попросил, чтобы тебе ничего не говорили.
— Но почему? Почему мне не сказать? — вспылила я.
— Хорошая моя, ну мне-то откуда знать?
Я опустилась на диван рядом с мамой и, ничего не соображая, смотрела на дарственную.
«Что же это получается? — спрашивала я сама себя. — Дом, значит, для Лили, мне ничего не говорит. Опять черте что. Долбаный Рихтер! Что происходит?! Что ты вообще задумал?!»
Стоит мне только хоть немного собраться с мыслями, хоть как-то успокоиться и задуматься о дальнейшей жизни, возникает Макс, и снова все летит в тартарары.
Ничего нельзя сказать однозначно. Никакого вывода не сделать. Все вечно оказывается не тем, что я об этом думаю. Это было невыносимо.
Опять я залезла на свои любимые качели. Снова во мне закопошился червь сомнения. А, казалось, за эти дни все как-то устаканилось. Я снова все упростила до — Назар хороший, Макс — негодяй.
«А теперь, что мне думать? — спрашивала я себя. Но еще больше меня интересовал другой вопрос — знал ли Назар, что дом на самом деле для моей дочери или не знал. — Боже! — воскликнула я мысленно, — и правда — счастье в неведении!».
Глава 21. Проще, чем казалось
Макс заехал в гараж, закрыл двери и спустился на нижний уровень — в свое убежище. События последних дней не на шутку раскачали его. Даже его холодный разум поддался, и Макс чуть было не отпустил ситуацию.
И, конечно, Назар Платонов тут же сделал ход и отбросил Макса в ту позицию, в которой он находился до того, как отправился на турнир в Германию.
А казалось, что все теперь у него в руках. Даже Лора. На что, на самом деле, он рассчитывал меньше всего.
Макс прокручивал в голове тот вечер, вспоминал свою прекрасную жену и едва сдерживал томление.
Первым делом, Макс подошел к доске, где решение задачи продвинулось больше, чем за половину. Он уже был близок к окончательному решению, но кое-что ему не давалось.
Интеллект Макса увязал решение этой конкретной математической задачи с решением задачи совсем другого плана. Той задачи, где не работают четкие правила, где нет формул, нет теорем, теорий и аксиом.
Есть только непредсказуемое женское сердце и масса неизвестных.
Макс понимал, что у него есть только один инструмент, чтобы не отпускать Лору далеко от себя, хотя бы физически — рекламное агентство. Но знал он и то, что нельзя ее передавить. В конце концов, она может плюнуть даже на свой долг перед агентством.
И у нее хватит духу и сил, чтобы расплатиться с долгами. В этом Макс был уверен. Тем более нельзя забывать про Назара. Макс не сомневался, что тот уже предложил погасить ее долг и не сомневался, что она отказалась. Но, что, если все-таки решиться принять помощь? Такой ход Макс еще не просчитал.