Жертвуя королевой
Шрифт:
— Сука драная!
Он подскочил ко мне, замахнулся, но в этот момент Макс перехватил его руку.
Говорят, стрессовые критические ситуации показывают кто есть кто, выворачивают нутро людей наизнанку. Нет лучше способа узнать человека, чем попасть с ним в катастрофическую ситуацию. Это было не к месту и вообще, если уж говорить правду, если бы кто прочел мои мысли, посчитал меня дурочкой.
Я думала о Максе, о нашем прошлом и разрыве. Будто боль отвержения отступила, и я впервые ясно осознала, а вдруг у него, у этого жесткого,
И от этого во мне разлилось тепло, я жадно разглядывала Макса, он был прекрасен. Но потом вспомнилась Катя, ее ребенок, к тому же мне было холодно, неуютно, и все стерлось. А потом случился Назар.
Меня трясло. Мне не было страшно от того, что Назар хотел меня ударить. Меня обуяла ярость. Никто и никогда не позволял себе поднять на меня руку.
Назар попытался оттолкнуть Макса, но тот ловко заломил ему руку за спину и подсечкой сбил того с ног.
— Платонов, не гневи судьбу, — Макс наступил коленом на шею Назара.
— Твари! — хрипел Назар. — Ненавижу вас, мрази!
— Ну-ну, Платонов, зачем столько экспрессии? — Макс продолжал прижимать Назара к земле, видимо, надеясь, что тот выговорится и успокоится.
Наконец он попросил:
— Все! Все! Отпусти, я понял.
Макс поднялся на ноги. Назар тоже встал.
— Лора, прости, не знаю, что на меня нашло, прости, это стресс, мы же на самолете разбились, мать его!
Он сделал шаг в мою сторону. Я отступила назад:
— Не подходи, Назар, просто не подходи.
— Хорошо, видишь, я стою, я не подхожу, Лора, я так тебя люблю. Послушай, прости меня, я сорвался. Останься со мной, вам не нужно идти, нас спасут, а ее, — он показал на Нину, — вы все равно не дотащите.
— Кажется, она уже приняла решение, — вмешался Макс.
— Заткнись, Рихтер, я не с тобой разговариваю, — огрызнулся Назар и снова обратился ко мне, — послушай, Лора, ну ты ему веришь, что ли? Забыла, что он с тобой сделал? Как ты можешь ему доверять? У него фактически другая семья, ребенок, он все у тебя отобрал, чтобы отдать другой бабе, она же тебе сама рассказала, а ты, как дура хочешь ему свою жизнь сейчас доверить?
— Так! Стоп! — зашипела я. — Откуда ты знаешь, что мне кто-то что-то рассказывал? Я тебе про это ничего не говорила. Ты мог, конечно, узнать что-то о другой женщине и ребенке, но ты никак не мог знать, что она была у меня. Назар!
— О чем он говорит, Лора? — Макс недоумевая смотрел то на меня, то на Назара.
Назар потупил взор.
— Ты неправильно поняла, я просто видел, как она выходила от тебя, вот и предположил, что все рассказала.
Я видела, что он врет, даже не видела, а чувствовала. Может, где-то там в городе, я бы это не почувствовала, но сейчас, в этой ситуации, когда невозможно толком скрыть себя настоящего, я все чувствовала.
— Мы уходим, Назар, — только и сказала я.
Что-то произошло с ним. Он как-то весь
— Лора, останься, пожалуйста, я так люблю тебя. Я никого никогда не любил, я тебе рассказывал. Останься, прошу, — голос его дрожал, — или, знаешь, хорошо, вы идите, я останусь. Так будет даже лучше. Я дождусь спасателей, сообщу, куда вы ушли, и мы за вами придем.
— Делай как знаешь, — сказала я тихо.
— А вернемся, в городе я все объясню. Ты все поймешь, Лора.
«Еще один с отложенными объяснениями», — подумала я.
Я ничего ему на это не ответила. Я больше не хотела ни о чем разговаривать. Я так бесконечно устала от всех этих интриг, недосказанности, лжи, что мне было уже все равно, что там у Назара на уме.
Я хотела сосредоточиться, только на том, что нам нужно выбираться, чтобы спасти человека и все остальное не важно. Со всем остальным я буду разбираться потом. Если захочу вообще разбираться.
Одно было ясно точно — сейчас я должна держаться рядом с Максом. Во мне проснулся примитивный и первобытный женский инстинкт. Сейчас, когда моя жизнь была в опасности, сейчас, когда в человеке проявляются все его настоящие качества, чувства ушли на второй план.
И проснувшийся первобытный женский инстинкт безошибочно подсказывал мне, кто здесь сейчас настоящий альфа-самец и способен позаботиться о самке, а от кого исходит опасность.
Природа никогда не ошибается и все расставляет на свои места. Это там, где цивилизация мы обрастаем социальными условностями, приобретаем, важный, как нам кажется опыт.
Выбираем в спутники людей совсем не по тем параметрам, на которые пытается указать природа.
Мы действуем в системе сдержек и противовесов. На нас давят обстоятельства, мы что-то там себе измышляем и делаем выводы на основе этих измышлений.
А здесь и сейчас, в этом проклятом лесу у озера, когда все мы предстали перед мирозданием неподготовленными, обнаженными и беззащитными, когда сброшены маски, слетела шелуха. Перед лицом смертельной опасности, стали действовать на инстинктах, и все само собой разложилось по полочкам.
Сейчас для меня стало неважно, кем был Назар до того, как упал самолет и кем был Макс до этого. Сейчас было важным только то, кто есть кто в данный момент. Кто чем руководствуется и, кто способен взять на себя ответственность.
И выходило, что это — Макс Рихтер.
«Все-таки женщина совершенное существо в своей природе, — думала я, — удивительно как в ней первобытное уживается с социальным. Поразительно, как вовремя включаются инстинкты, если опасность грозит ей или ее ребенку. Она действует почти на автомате, руководствуясь чем-то, что даже не до конца осознает. Все-таки мир держится на женщине. Без нее он бы давно уже провалился в тартарары».
Глава 28. Все решится здесь и сейчас