Жертвы обстоятельств

Ролдугина Софья Валерьевна

С моих губ не сорвалось ни одного осуждающего слова — пока. Но Йиржи Новак подскочил, протянул было руку к трясущейся всем телом Люси — и отдернул, не решаясь коснуться хрупкого девичьего плеча.

— Ваше… ваше поведение — недопустимо, господин Мэйсон, — срывающимся голосом выкрикнул он, покрываясь красными пятнами. Оттопыренные уши наблюдателя от Правовой лиги уже пылали так, что чуть ли не светились, но в круглых рыбьих глазах, обрамленных светлыми ресницами, проступал такой гнев, что смеяться мне совершенно не хотелось. — Я… я… я… понимаю ваши чувства, но обязуюсь… вынужден сделать вам замечание! — взвизгнул Новак. Люси дернулась,

и по бледным щекам наконец покатились слезы — отчаянные, по-настоящему горькие. — Мы снимем обвинения в привороте, но вы уплатите… мы обяжем вас уплатить штраф за… за… непотребное поведение!

Рэм недобро сощурился и скрестил руки на груди — жест неуверенный, но агрессивный.

— Что-то не припомню такой формулировки в юридических справочниках, — насмешливо произнес некромант. — И попрошу не забывать, господин Йиржи Новак, что вы здесь просто наблюдатель. Решения принимает наш замечательный ректор, и касаются они лишь закрытия дела или передачи его в Правовую лигу. Это не суд, — ухмыльнулся он. — Это педсовет. И штрафов за нарушение дисциплины в Академии пока не предусмотрено. Так что подписывайте протокол и закончим этот фарс.

— Полагаю, мое присутствие больше не требуется? — подал голос Тантаэ. Я скосила глаза на князя, но так и не смогла понять, что он чувствует — бледное лицо не выражало ничего, кроме вежливой скуки.

— Не требуется, — с трудом справился с гневом наблюдатель и отвесил Пепельному князю церемонный поклон. — Благодарю, вашу помощь нельзя переоценить. Можно ли будет получить вашу подпись на протоколе? Он будет готов через несколько часов.

— К сожалению, у меня нет времени ждать, — одними губами улыбнулся Тантаэ. Я сразу прониклась тем, какую огромную любезность оказал нам князь, когда в своем плотном расписании нашел время и для визита в эту аудиторию. — Думаю, лучше будет, если я не стану дожидаться протокола прямо здесь, а зайду завтра утром в деканат. С вашего позволения, — он опустил голову в намеке на поклон. — Найта, не могли бы и вы проследовать со мной? Я был бы не против продолжить прерванный разговор.

— Да, конечно, — согласилась я, пытаясь сообразить, что за разговор имел в виду Тантаэ. По всему выходило, что никакой, а князь просто хотел вытащить меня отсюда. Но оставалось одно незаконченное дело… — Только вот узнаю у Рэмерта, кто встречает эстаминиэль Феникс и где находятся выделенные ей апартаменты. Можно он выйдет с нами на несколько минут?

— Можно, — милостиво разрешил Тантаэ, нисколько не интересуясь мнением суда по этому вопросу.

Двери аудитории закрылись, отсекая и звуки сдавленных рыданий Люси, и громкий шепот членов комиссии, обсуждающих протокол, и утешительное бормотание Йиржи. Вот ведь любопытно выходит: с виду этот Новак — шут шутом. Уши оттопыренные, краснеет все время, неловкий — стакан с водой чуть не опрокинул, когда Люси подавал… Но не желает мириться с несправедливостью. У нас похожий паренек был в школе. Элен всегда говорила, что из таких и вырастают потом настоящие мужчины, пусть по молодости они и кажутся смешными.

Рэм выжидающе смотрел на меня, подпирая стену, и вертел в пальцах старенькую зажигалку. Тантаэ отошел к подоконнику, внезапно заинтересовавшись видом промерзшего внутреннего дворика.

— Встречать твою подружку я отправил Леви, старосту старшего курса. Поселят Феникс в комнате общежития, напротив Айне, — Мэйсон привычным жестом сунул руку в карман и сморщился: наверное, вспомнил,

что по уговору сигареты остались в его апартаментах. — Но ты ведь не за этим меня выдернула, детка? — проницательно заметил он, щелкая колесиком зажигалки.

Вместо огонька зажигалка выплюнула с десяток тусклых, быстро погасших искр.

— Угадал, — на сердце у меня было тяжело, несмотря на удачный исход дела. — Рэм, я, конечно, поздравляю тебя с тем, что удалось отбиться от лживых обвинений и наветов… Но не теряй лица, ладно? — неловкость все нарастала, но я понимала, что если промолчу сейчас, то не смогу потом спокойно общаться с некромантом из-за неприятного осадка в душе. — Пинать трупы врагов нехорошо, а Люси сейчас выглядит так, что краше в гроб кладут. Мне кажется, что ей очень плохо, — снова щелкнуло колесико, и за треском колючих искр мои последние слова совсем потерялись. — Не спорю, правда в этом процессе на твоей стороне, но… Есть границы, Рэм, которые нельзя переступать никогда. И есть слова, которые обесценивают любую правду.

Рэм смотрел на меня с удивлением, как будто видел в первый раз. А я стояла, неестественно выпрямившись, до боли сжимая за спиной кулаки и кусая губы.

Надеюсь, Мэйсон поймет меня правильно и не станет сейчас спорить.

Тантаэ провел ладонью по стеклу. В гладкой поверхности отражалась понимающая усмешка.

— Ну, Люси переживет, я думаю, — вздохнул Рэм. Зажигалка выскользнула из нервных пальцев и со стуком упала на каменные плиты. — У нас с ней ссоры и похуже были. И в любом случае, детка, я не собираюсь это продолжать. Топтаться по мертвецам, или как ты там выразилась… не мой стиль, — неловко пошутил он, отводя глаза.

— Ага, ты трупы поднимаешь, возвращая им подобие жизни, — рассеянно откликнулась я, думая о том, как же сложно выбрать правильный тон, когда друзья неправы. И обидеть нельзя, и оставить так — тоже.

Но, наверное, друг тем и отличается от приятеля по гулянкам, что не станет лицемерить, чтобы сохранить добрые отношения.

— Ну тебя, Найта, — рассмеялся Мэйсон и наконец наклонился за зажигалкой. — Поднимать этот «труп» я не стану. Просто тихо разойдемся с Люси. А ребенка я усыновлю, если эта избалованная девица не захочет с ним нянчиться.

Ребенок… Как все просто! Справится девушка — будет растить сама. Нет — заберу.

И Рэм даже не думает о том, что для кого-то дети — это невозможная мечта, а не неприятный повод для брака.

Вот у нас с Ксилем детей может и не быть вовсе.

— Как знаешь, — вздохнула я и подумала: «Пусть хотя бы у этой парочки все наладится».

Люси не подарок, но Мэйсона, кажется, любит.

Рэмерт сунул зажигалку в карман, махнул рукой и, пробурчав неловкое «Спасибо за все, позже увидимся», вернулся в аудиторию. Тантаэ молча предложил мне руку. Я оперлась на нее, больше из вежливости, хотя постепенно возвращалась изгнанная Дэриэлловым зельем сонливость, и мы медленно пошли в сторону лестниц.

— Я говорил с Максимилианом, — через некоторое время нарушил молчание Тантаэ. Вокруг не было посторонних, и безразличная вежливость исчезла из глаз князя, уступив место обеспокоенности и легкой грусти. Между бровей залегла морщинка — странно это смотрелось на безупречно гладкой коже шакаи-ар.

— И… как? — осторожно спросила я. Вряд ли Тантаэ был обрадован тем, что у Ксиля появились от него тайны, тем более такие.

Пепельный князь глянул на меня и рассмеялся — немного натянуто.