Жертвы Северной войны
Шрифт:
Ал подошел к дереву и тщательно оглядел его. Очень даже ведомый… на стволе, чуть в стороне от послания, почти с другой стороны ствола и намного ниже, был нацарапан еще одни значок: маленькая сердитая рожица с торчащей на макушке пикой. Ну так и есть… Догадка, не имеющая под собой иной почвы кроме интуиции, обретала реальность непреложного факта. Эд, черт его дери.
Ал посмотрел на часы. До полудня оставалось еще с полчаса, так что имело смысл подождать прямо здесь, на поляне. Он присел на землю прямо у корней дерева, где папоротники отступали чуть в сторону, открывая
Здесь было так тихо, так спокойно… Солнце отвесными лучами падало сквозь кроны деревьев, как в храме. Трава была еще свежа, хотя роса уже давно высохла, и в воздухе чувствовался запах меда и луговых цветов — наверное, луг был недалеко. И приятное сухое тепло, которое так здорово ощущать всем телом… И дятел где-то стучит далеко.
Ал почувствовал, что засыпает. Все-таки маловато он спал этой ночью… А, с другой стороны, неожиданно начала ныть нога, хотя раньше, когда приходилось ходить, она его не беспокоила. Впрочем, он не врал Мари: боль если и не была приятной, то уж, во всяком случае, вызывала очень приятные чувства. «Именно в такие дни и понимаешь со всей силой, как все-таки хорошо быть живым», — подумал он, и… и сообразил, что все-таки задремал, а вот сейчас проснулся.
По всей видимости, его разбудили рефлексы: он проснулся уже а движении — тело его откатывалось в сторону от сосны. И совершенно правильно делало, потому что в сосну, тонко вибрируя, воткнулся небольшой метательный нож. Полусонное сознание Ала, правда, зафиксировало, что нож этот оказался на пару миллиметров выше его макушки — если бы он все еще сидел там.
А теперь неведомый метатель бросился на него сбоку.
Алу не составило большого труда поймать этого кого-то за руку и перебросить через себя. После короткой и яростной схватки Ал сумел заломать своему противнику руку (в голове вовремя возникло — левую надо), и вот уже нападающий лежит на земле лицом вниз.
— Отпусти, Ал, дурак чертов, больно же! — Эдвард хлопнул свободной, правой рукой по земле.
— Нечестно, ты хотел застать меня врасплох!
— Сам виноват: кто ж засыпает, когда идет по следу подозреваемого! Надо было тебе преподать урок.
— Я знал, что это ты.
— Да я особенно не шифровался… Но я ведь мог засыпаться, и вместо меня мог придти кто-нибудь другой, тебе не кажется? Черт возьми, да слезешь ты с меня или нет, ты мне коленом позвоночник сломаешь! И вообще, мне эти чертовы папоротники в рот лезут…
Ал послушно отпустил брата.
— Нет, я все-таки не понимаю, — ворчал Эд, растирая раненую руку и умудряясь одновременно отряхиваться. — Одно дело раньше, а теперь-то, когда у тебя нормальное тело… Автопротезы должны быть сильнее обычных мышц.
Ал порадовался про себя, что брат так спокойно сказал про свои автопротезы; привычный укол вины он вот уже много лет учился отгонять от себя (правда, без особого успеха). Жизнь не проживешь, без конца сожалея о прошлом и обвиняя себя. Хотя… сколько лет прошло, а некоторые вещи не забываются. И если бы не было желание простить, наверное, они бы не простили друг друга никогда.
Ал ответил ровным
— Видишь ли, ты, конечно, можешь выиграть схватки даже с более сильными бойцами за счет механических руки и ноги, но это все элемент неожиданности. А я-то не только знаю, что они у тебя есть, но я еще и знаю, на что они способны. И на что способен ты. И стараюсь не подставляться. В общем, я слишком хорошо тебя знаю, если вкратце. А в моей квалификации ты, надеюсь, не сомневаешься?
— Не сомневаюсь, — буркнул Эдвард. — Я вообще не помню, чтобы ты кому-нибудь проигрывал… Может, присядем? — они действительно уселись на большое поваленное бревно, которое валялось чуть в стороне. — Погоди-погоди… А это что такое?!
Эдвард уставился на Ала так, будто привидение увидел. Тот сперва не понял, в чем дело.
— Да на щеке! — нетерпеливо воскликнул Эд. — Ты что, прыгал в бочке с водопада? Или попалась ревнивая любовница?
— Много ты знаешь о любовницах, — отпарировал Ал, и тут сообразил, что Эдвард имел в виду шрам. — А, это… пустяк, в общем. Вчера заработал.
— Неужто бродячего котенка спасал? — фыркнул Эд. — Точнее, тигренка, судя по размеру…
— Почти, — улыбнулся Ал в ответ. — Одного старого приятеля… Его хотели линчевать. Странно, я раньше думал, это скорее для Юго-запада характерно…
— Что, серьезно?
Ал кивнул.
— Его подозревали в похищении детей. А дело, как на грех, осложняется тем, что он алхимик. Сам знаешь, что к нам у некоторых отношение…. Не такое. Так что я не стал рассказывать, что я алхимик.
Эд присвистнул.
— Ну ты влип… надо же было, что именно тебя они послали расследовать это дело! Нет, то есть я жутко рад тебя видеть и все такое, но, честное слово, мне было бы спокойнее, если бы ты был где-нибудь в Столице, гонялся за местными гангстерами.
— Кончай меня опекать. Мне через месяц тридцать три будет, если не забыл. И вообще, я женюсь скоро.
— Все равно я старше. Стоп-стоп! Как это женишься? — у Эда так и глаза на лоб полезли. — А я-то уж думал, ты в монастырь собрался! Эй, она хоть кто? Надеюсь, не очередное бедное создание, которое ты пожалел?
— Давай потом, а? — уклончиво произнес Ал. — Подозреваю, что у тебя мало времени и все такое…
— Было бы мало времени, стал бы я с тобой болтать, — Эд скривился. — Нет, времени у меня вагон. Чем ты думаешь, я в этой тайной организации занимаюсь?.. Сижу в своей комнате, читаю литературу из секретного фонда да в спортзале пот выжимаю. Скоро со скуки на стенку полезу.
— Я вообще ничего не думаю, — вздохнул Ал. — Я в первый раз слышу о какой-то тайной организации.
— Скучное дело, — Эд вздохнул. — Скучное и страшное… Банально как… как не знаю что. Я и сам до конца не разобрался. Между прочим, ты знаешь, что меня официально понизили в должности?
— Что?
— Ну да. В отделе-то ничего не знают, но якобы я тайно попал в немилость к фюреру. И вот эту-то информацию с большим трудом раскопал один из этих… эсеров.
— Каких эсеров?
— Постой, дай по порядку расскажу. Короче, нашли они эту информацию и пошли меня вербовать.