Жертвы Северной войны
Шрифт:
— А вот фиг вам! — последовал хладнокровный ответ. — Спокойно, старшенькие, все под контролем! И руль у меня из рук не рвите, тогда все полетим!
Ответом был синхронный двухголосый вопль.
Если бы кто-то мог заглянуть внутрь пикапчика, он бы увидел, что на переднем сиденье сидят три почти одинаковые девчонки. Одинаковые солнечно-золотистые волосы, одинаковые янтарные глаза… И лица практически один в один друг друга повторяли. Только две девчонки были постарше, а одна помладше. И за рулем сидела как раз младшая, а две старшие, стиснувшись слева [6] ,
6
Рули английские.
— Как маленькие, честное слово! — возмутилась младшая, и решительно закрутила руль так, что машина едва не съехала в кювет, но обошлось: прошла двумя колесами над канавой.
— Ну вот, — удовлетворенно заметила Нина, когда машина миновала опасный участок. — А вы боялись.
Старшие сестры наконец-то сели смирно, и, поскольку Нина и не думала сбавлять скорость, вцепились в сиденье обеими руками. То есть одна обеими руками, а та, что с корзинкой, только одной: второй она удерживала свой странный багаж на коленях.
— Элрики не боятся, — неуверенно возразила одна.
— Так что мы не боялись, — поддержала вторая. — Мы…
— Просто волновались, — продолжила первая. — А на твоем месте, Нина, я бы скорость сбавила.
— А то рассыплется, — это уже вторая.
— Ну уж нет! — Нина фыркнула, явно не намереваясь уступать бездушной технике. — Не рассыплется. Я сама проверила. Так что не боись.
— А, ну ладно! — одна из старших, одетая в шорты и майку, потянулась и распахнула люк в крыше. — Значит, будем наслаждаться скоростью!
— Трис, ты чего, серьезно?! — ахнула вторая, с корзинкой.
— Ага… Ну-ка… — совершенно забыв о своем недавнем страхе, девочка в шортах вскочила на сиденье и высунулась наружу.
— У-ау! — завопила она. — Клево! Как будто летишь! Клево, Нин, поддай скорость!
— Ну вот, и Триша тоже… — девочка в сарафанчике вздохнула. — Мама и так нас отругает, что мы сбежали из лагеря, а если она узнает, что Триша опять высовывалась из люка на крыше…
— А кто ей скажет? — спросила Нина, лихо объезжая кочку. — Разве ты, сестрица Сара.
— А если мама еще узнает, что мы пустили Нину за руль… — Сара вздохнула.
Потом откинула угол тряпочки, сунула руку в корзину и спросила:
— Ну как вы там? Все нормально?
Ответом было жалобное мяуканье.
— Потерпите, скоро приедем, — обнадежила Сара.
— Я чинила, мне и вести! — бодро воскликнула Нина, отвечая на последнее замечание сестры, по поводу руля. — Без меня вы на этом металлоломе из лагеря не уехали бы. А мама не будет сердиться, потому что еще одна машина в хозяйстве появится, вот! Ух ты, Трис, шухер, прячься! Папа!
— Что?! — Сара вытаращилась на дорогу. Нет, она ничего не путала, до Ризенбурга оставалось еще километров пять как минимум. А отец сейчас вообще в Столице, на расследовании, роет носом землю, как говорит мама, из-за дяди Ала…
Триша, конечно, окликов не слышала, поэтому Саре пришлось ущипнуть свою близняшку за ногу. Сама она никого ни на дороге, ни в лугах не видела, но Нининому зрению
Триша недовольно спустилась обратно на сиденье.
— Ну чего? — спросила она. — Ничего со мной не случится, жарко сегодня, меня не продует!
— Я не о том, — сказала Сара. — Нина папу увидела.
— Папу? А он откуда…
Но тут Нина уже затормозила, резко, так, что девчонки чуть не шмякнулись носами о лобовое стекло, и выпрыгнула из кабины. Сара тоже распахнула дверцу и последовала ее примеру.
Они остановились как раз на перекрестке, где широкая проселочная дорога, по которой приехали девочки, пересекала узкую колею, что вела к Ризенбургу от станции. И теперь даже Сара с Тришей увидели, что по этой дороге к перекрестку приближаются трое: мужчина, женщина и собака. Они издали узнали отца по его знаменитому черному плащу с длинными рукавами. Мама говорила, что в молодости он носил красный плащ, но после того, как побывал на действительной, а потом уволился, решил сменить его на что-то менее броское. Лично Саре не казалось, что черное кожаное пальто — совсем неприметная вещь, да и жарко в нем летом наверняка, но папе, наверное, виднее, какая там у них в Столице мода…
— А кто с папой? — удивленная, спросила Триша. — Может, тетя Ческа?
— У тети Чески отпуск недавно был, когда она к маме на неделю приезжала, — наставительно сказала Нина. — А отпуск у нее один раз в году. И собаки у нее нет. Может, тетя Лиза?.. Нет, тетя Лиза одна бы не приехала… и собака у нее маленькая, а у этой большая. А у этой женщины походка совсем другая… и волосы кудрявые… не, я ее не знаю. Она откуда-то с юга.
— Почему?
— Кожа смуглая. Не как у лиорцев или ишваритов, но почти. Такие на юге живут. Наверное, случайная попутчица. Может быть, к мистеру Саймону племянница наконец-то приехала, он ее который год уже ждет.
— А может, она просто сильно загорела?
— Ну, может…
Отец явно заметил их, помахал рукой. Они с женщиной ускорили шаг. Триша заметила, что у отца в руке, как всегда, собственный небольшой чемодан, а на другом плече висит довольно объемистая матерчатая сумка, очевидно, принадлежащая женщине. Надо же, галантность проявляет… Как говорила мама, обычно отца приходилось по три раза пинать, прежде чем ему приходило в голову оказать любезность своей спутнице.
Первым к девочкам подбежал пес — большой, белый и лохматый. Обошел кругом несколько раз, дружелюбно виляя хвостом, потыкался носом, уделил особое внимание корзине, что держала в руке Сара — девочка машинально подняла ее повыше. Впрочем, интерес собаки был вполне дружелюбным.
Они приблизились к перекрестку. Нина, конечно, рванула отцу навстречу на крейсерской скорости, прыгнула ему на шею. Ему пришлось поставить чемодан и крепко обнять ее. Триша и Сара тоже пошли навстречу, посему слышали, как он сказал:
— Ну, чего вы опять натворили? Что это за грузовик? Угнали, что ли?
Впрочем, тон у него был совсем не сердитый.
— Не-а, — Нина помотала головой, зарываясь лицом в отцовскую рубашку. — Это у столовки ржавел потому что сломался это нашего физкультурника а он себе новую купить решил потому что ему сказали что не починить а я спросила можно мы себе заберем если починим а он сказал что ладно потому что все равно никуда не годится а тогда я…