Жертвы времени
Шрифт:
— Есть вещи, которые для меня важны, — признался я, подумав. — Другие считают их мелочами и мне это неприятно.
— Быть может, ты сам преувеличиваешь их важность? Будь всегда честен с самим собой, здраво оценивай свои силы и в этом ты выиграешь. Твоя слабая сторона — маг ночи, я уже заметил это. Ты вынужден быть при нем и не можешь отстраниться. Он — то самое красное полотнище, от которого у тебя застилает взгляд.
Маги изуродовал твою привычную жизнь, причинили вред. Мастер олицетворяет собой огромную силу, больше всего, с чем тебе приходилось
— Зачем мне это?
— Чтобы им манипулировать, — Оружейник усмехнулся. — Будь ты хоть тысячу раз пленником, я уверен, ты уже нашел те нити, за которые можно смело тянуть без видимых последствий. Ведь, в конце концов, ты свободно разгуливаешь по городу и на руке у тебя символ принадлежности, а не рабские кандалы. Ты можешь заставить Мастера играть тебе на руку. Иди ему на встречу и он найдет в себе память о жалости и сострадании. В лице его ты можешь получить не надсмотрщика, а покровителя. Я вижу, тебе неприятно то, что я говорю, в том смысле, в которым ты принимаешь все это. Послушай, Мастер и вправду непомерно сильнее тебя, Демиан, и он — обладатель огромного знания. Все вокруг рухнуло, тебя вырвали из привычной жизни, так прикоснись к искусству другого бытия. Здесь твое будущее может стать великим, но там у тебя было лишь привычное существование, фантазии и мечты. Так вот, мечты твои у тебя не в силах отобрать никто, и ты в состоянии исполнить их даже здесь.
Я долго молчал и даже сделал глоток вина, понимая, что больше ничего не нужно говорить. Нам обоим было ясно, что пока я не сделаю свой выбор, не определю направление, в котором следует двигаться, слова больше не будут иметь смысла.
Оружейник, казалось, тоже одобрил выбранный мною для ухода момент.
Не враги и не друзья, — подумал я. — Лишь знакомые. Но он узнал обо мне что-то, я же о нем ничего. Так было и с Шивой.
Сожалел ли я об этом? Вдруг я понял, что сам себе лгу. Я узнал этого человека, понял его и прочел.
Оружейник протянул мне широкую, мозолистую ладонь и я пожал ее с той же силой, что он приложил к моей кисти. Не больше.
— Пора, — неопределенно сказал я, когда он отпустил мою руку.
— Это ничего, — заверил он меня. — У нас еще есть время.
— Я не думаю, — сказал я тихо, — что захочу говорить о своем прошлом. И так уже есть один человек, который знает обо мне куда больше, чем я могу себе позволить.
— Это ничего, — вновь повторил хозяин дома. — Обойдемся тем, что имеем.
Я кивнул и покинул оружейную.
— Оружейник?
— Вы разминулись, если ты об этом…
— Нет, я не об этом, — Мастер стянул с шеи платок и вытер им лицо. — У тебя душно.
По залу прокатилась волна холода, белесый дымок пополз вдоль пола; по высоким стеклам, едва слышно потрескивая, скользнула морозная наледь.
Маг по свойски открыл одну из закрытых дверей и вытащил оттуда кресло качалку. Поставил его в центре залы и уселся сверху.
—
— Знаешь, чему обычно учишься, когда твой срок бесконечен? — невпопад отозвался Мастер и, не дожидаясь ответа, сказал: — Фантастической неторопливости! Впереди года и года, чтобы почесать свою пятку!
— Я как-то думал, ты извлекаешь из дней более полезные уроки, — разулыбался Оружейник.
— А, — маг взмахнул в раздражении руками, — прочий опыт субъективен и интерпретируется нами в соответствии с подходящей удобностью.
— Что ты пил, прежде чем прийти ко мне? — полюбопытствовал хозяин дома.
— Я все время думаю о словах Северного…
— Или о том, что сказали о тебе. Неприятно, когда тебя отожествляют с человеком города.
— Я стал нянькой, Оружейник! — взвился маг. — Что это? Он все время куда-то лезет, задает какие-то вопросы, страдает, злиться и чахнет, если я бываю резок. Но я всегда резок, ты же меня знаешь!
Он снова взмахнул рукой и на одно короткое мгновение в воздух поднялся черный прах. Он истончился и развеялся прежде, чем Оружейник успел сморгнуть.
— Послушай, Мас, — хозяин дома встал, прошел по зале, будто давая себе время подобрать нужные слова, — никто не пойдет против твоего голоса даже сейчас. Никто не бросится исполнять сумасшедшие предложения Северного, пока все не будет окончательно решено. Выслушают всех, и пока еще они вернутся в Форт. Многие рассеяны по городам, Инга вернется только после зимы, все еще изменится, поверь.
— Это счастье, что многие не могут усидеть на месте! — взорвался Мастер. — Только по этому я все еще не проиграл.
— Демиан не первый твой человек для дракона, — утвердительно сказал Оружейник, резко меняя тему. Зная, что это свойственно старику, маг не был удивлен.
— Не первый, но единственный в своем роде! Никогда еще я не встречал подобного самодурства, глупости и мягкотелость. Он вобрал в себе слабости собственного мира, это невероятно!
— Ты не видишь в нем сути, — Оружейник вышел из залы и вернулся из комнаты, неся стакан чистой воды. — Выпей, ты что-то бледен.
Мастер благодарно кивнул, взял стакан и от пальцев мага по стеклу расползлась корочка льда.
— Не раздави, — предупредил хозяин дома, — не хватало еще портить мои вещи. Ты должен был научиться терпению, а вместо этого обрел нехарактерную для людей твоего склада раздражительность.
— Он — колдун, — сказал внезапно Мастер, хотя раньше считал эту тему опасной. — Но только между тобой, мной и им. Ни к чему другим знать.
— Думаешь, Северный не знает?
— Узнает, рано или поздно. Демиан влезет в неприятности и узнает. Или знал с самого начала, — Мастер все же раздавил стакан и тот лопнул, жалобно звякнув, щедро выплеснув воду на черные брюки. Осколок острой гранью вонзился в ладонь, маг с удивлением посмотрел на выступившую кровь.