Жертвы жадности. Опасное соседство
Шрифт:
– Уа-ха-ха-ха! – изобразил я злодейский смех под укоряющим взглядом рейд-лидера. – Ну я должен был отомстить! За тараканов!.. Долго ты продержался?
– Десять лет! – ответил Борборыч.
– Мужик! – оценил Гоги.
Борборыч заглянул в последнюю камеру и сразу повеселел.
– Карьера в гору, миллионы на счету, – он горько усмехнулся. – Я часть сумел утаить, отложил… Сбежал и больше не работал. Сидел в игрушках. В жопу это всё!..
– Ужас, какие люди вокруг интересные живут… – заметил Ваня, распахивая дверь. – Всё.
– Ничего я с ней делать не хочу! – отрезал я. – Но допросить надо… Борборыч?
– Ага! – кивнул рейд-лидер. – Только смотри, если она опять вид моей бывшей примет, я… Обделаюсь…
– Вот её и заставим убирать! – сурово кивнул я, входя в камеру.
Дологнисске разрезали путы на ногах и усадили на табуретку, с которой она, поскуливая, попыталась сверзиться.
– Ну что, охотница, отвечать на вопросы будем? – спросил я, а та согласно запищала в ответ. – Ты вообще охотница… или охотник?
– Не понимаю, – ответила пленница, перебирая ногами, которые, похоже, основательно затекли.
– Мужчина ты или женщина? – уточнил Борборыч.
– Я сейчас женщина, – согласно начало описывать круги головой существо.
– Что значит «сейчас»? – сдвинув брови, уточнил я.
– Я сейчас женщина, а как время придёт – буду мужчиной, – испуганно ответила пленница. – Могу быть опылителем!
Последнее слово родилось в моей голове с большим запозданием. Видимо, даже универсальный язык, который мы использовали, не сразу нашёл соответствие.
– Трёхполые гермафродиты! – осклабился Борборыч. – Какая пр-р-рэлесть!
– Я не поняла… – дологнисская тварь сжалась на стуле и начала попискивать.
– У вас три пола, да? – уточнил я. – И почему вы их чередуете?
– По сезонам, – ответила дологнисска. – Все так делают…
– Вот ты же разумное существо! – возмутился Ваня у меня за спиной. – Зачем вы вчера всё это устроили?
– Всегда так было, – растерянно ответила пленница. – Есть те кого едят, и есть те, кто ест… Любой, кто ест, тот будет съеден. Кроме людей.
Последнее слово снова вылетело с опозданием, но судя по тому, что у меня в голове завертелись слова: «народ», «полноценный» и «разумный» – просто выбор был слишком большой.
– Вообще-то мы тоже люди! – обиделся Ваня.
– Какие же вы люди? – удивилась дологнисска. – Вы же уроды какие-то…
– На себя посмотри… – усмехнулся я.
– Я красавица! Я видела! – похлопав глазами, ответила дологнисска.
Непрошибаемая уверенность пленницы, если честно, бесила… Плохой из меня палач! Да и из Борборыча с Ваней – тоже не очень. Злимся на инопланетянку почём зря…
– Почему каждый в вас видел что-то своё? – спросил я и уточнил. – Вчера днём…
– Так ведь мы же не знаем, что кому нравится! – удивилась дологнисска. – Просто усилили свою привлекательность в ваших мыслях!
– А как вы воздействуете
– Не понимаю, – расстроилась дологнисска. – Просто усилили…
– А ослабить можете? – спросил я наводящий вопрос.
– Ослабить – можем…
Пятиминутный опрос показал, что инопланетянки не выделяют воздействие на мысли, как отдельное понятие. То есть, для них «усиление» и «ослабление» имели столько же общего, сколько для нас – мыслительная деятельность и движение конечностей. Обозвать всё одним словом, в общем, никак не получится. Разве что для шутки – например, «во время бега я пораскинул мозгами и ногами». Ну или что-то вроде того… Каждое воздействие на мозги являлось отдельной операцией, которой владели…
– Все у вас на планете так умеют? – уточнил я.
– Не-е-ет! – замотала головой пленница с искренней убеждённостью, потешаясь над моей глупостью. – Только высокие! Кого боги отметили! Вот вас не отметили…
– Дальше не продолжай! – посоветовал я. – А то могу и больно сделать.
– Не надо! – попросила инопланетянка.
– А почему вы по ночам нападаете? – спросил Ваня.
– А зачем днём нападать? Днём не так кушать хочется! – последовал ответ.
– А ночью кушать хочется? – кивнул я.
– Конечно, хочется! Всем ночью кушать хочется! – покрутила головой дологнисска. – А вам что, не хочется? Как же вы выживаете ночью?
– А почему вам ночью кушать хочется? – уточнил я.
– Потому что ночь! – удивилась дологнисска.
Нет, конечно, у людей тоже бывает «ночной дожор»… Но вот, честное слово, не до такой же степени, чтобы жрать домашних питомцев даже без предварительной подготовки…
– А ночи у вас длинные? – спросил Борборыч.
– Длинные… холодные! – согласилась дологнисска. – Не то что день! День тёплый.
Мы с Борборычем переглянулись.
– А своих жрёте? – уточнил я. – Ну, других… людей?
– Ну а как же выживать-то? – удивилась инопланетянка.
– Это поэтому вы так по нашему поселению распределились? – уточнил я.
Мой вопрос дологнисска слушала значительно дольше, чем я произносил. Подозреваю, что проблема была в слове «поселение». При таких пристрастиях в диете, видимо, поселения – это совершенно непередаваемое понятие.
– Что думаешь? – спросил я рейд-лидера, воспользовавшись свободной минутой. – Сравним выводы?
– Давай! – кивнул тот. – Мне кажется, у них на планете очень холодные ночи, что заставляет всех усиленно искать жратву. Вроде как компенсационный механизм. Поэтому днём они мирно сосуществуют, а ночью – начинают жрать друг друга.
– А хомяки? – спросил я.
– А они просто коллективные, – ответил Борборыч. – Тоже стратегия, но, видимо, не слишком в их условиях успешная.
– Кто вместе держится – тот вымирает уже! – вставила пленница. – Только сильные, отмеченные богами, выживут.