Жертвы жадности. Последний довод королей
Шрифт:
А после совета выяснилось, что моя булава не выдержала попыток мастеров её улучшить, и взамен мне сделали новую – железную и с шипами. Причём так испугались моего гнева, что отлили её из железа целиком, вместе с рукоятью. Система обозвала её «булавой с моргенштерном» – и определила урон в полторы сотни единиц. И весила эта дура если и меньше, чем исполинский молот Нагибатора, то ненамного.
Перевооружение коснулось и ударников с ополченцами. Все они получили овальные в половину роста щиты, сколоченные из досок и укреплённые кожей. Доспехи пока были преимущественно кожаными (привет, вараны!), с небольшим количеством бронзовых и костяных вставок. Ну так и народу
Ещё нам были выданы две сотни самострелов сомнительного качества, но с вполне точным ударом на расстоянии метров пятьдесят (плюс-минус метр, но кого это волнует, честное слово?) – спасибо мастерам, осваивали производство. Мы честно пытались делать луки, беда была только в том, что луки хороши исключительно в умелых руках. Можно взять необработанную палку, прицепить к ней тетиву – и вся эта фигня тоже будет стрелять. Вот только для прицельной стрельбы нужно, чтобы руки были прямые и из нужного места – а учиться долго и хлопотно. Даже с тренером от системы – народ проверял… Говорят, тот ещё урод…
Самострелы в этом плане отличались в лучшую сторону – обучение почти не требовалось. Так что этот вариант был признан наиболее оптимальным, хотя от дротиков мы тоже пока отказываться не стали. Как бы мало урона они ни наносили – зато делались на коленке из того, что есть под рукой.
Последний сюрприз преподнёс Плутон, заявившийся ко мне поздно вечером. Я уже почти завалился спать, когда раздался настойчивый стук в дверь, за которой я парня и обнаружил.
– Привет! – сходу сказал он. – Возьмите меня и Птеро с собой!
– Эм-м… А как же утренние побудки и прыжки с обрыва? – удивился я.
– На войне я тоже жизни тратить буду, – заметил Плутон. – А Птеро вам пригодится для разведки. Я взял третий уровень «приручения животных» и теперь понимаю, что Птеро пытается мне говорить…
– Охренеть! Плутон, ты сейчас серьёзно?
– Серьёзно, – решительно кивнул парень. – И с вами серьёзно хочу!
– Ну ладно… – растерянно кивнул я. – Тогда с утра подходи прямо сюда. Выбьем тебе оружие и броню.
– Хорошо! – радостно кивнул тот, развернулся и пошёл из форта, оставив меня в глубокой задумчивости. Вот совершенно «сам себе на уме» товарищ…
Перед тем как идти спать, я остановился у стола. Там сиротливо лежали две половинки каменного навершия моей булавы. За прошедшие дни я так привязался к своему оружию, что просто не смог выкинуть то, что от него осталось. И пусть у меня теперь новая булава, но и эту я сохраню – на память.
– Прощай, булава, – тихо прошептал я. – Ты была верным товарищем…
Никогда не замечал за собой склонности привязываться к вещам. Но вот – поди ж ты – привязался, даже разговаривать с оружием начал… Интересно, это симптомы какого-то психического отклонения?..
Глава 7. Первые залпы
Путь до Железной долины, как прозвали место нашего назначения ударники, оригиналы эдакие, занял восемь дней. И это лишь у авангарда, а основные силы ещё были на подходе. Кстати, система планово подняла нам на десятый день веру – и это было самое интересное событие за всё время похода. Конечно, если не считать четырёх дней шторма, который застал нас в пути. При появлении нашей толпы почти в две тысячи человек с пути разбегались даже решашиархи. А умный каппало вообще пропал, похоже, ещё и закопав все свои ловушки. Ну ладно, старые ямы никуда не делись – как те две, которые он копал под нас, так и несколько других, куда, видимо, попадали другие неудачники.
Так или иначе,
Северная часть долины была более пологой, чем южная, восточная и западная. Она поднималась вверх метров на сто и заканчивалась гребнем, за которым начинался такой же плавный спуск в следующую долину, которая располагалась значительно ниже Железной. И вот оттуда можно было уйти сразу тремя путями – через два прохода на север и один на восток. Из которого из них приходят обителевцы – мы ещё не знали, но пока это было и не слишком важно.
Ширина южного склона Железной была такова, что перекрыть все подступы крепостью или длинным частоколом мы бы просто не смогли. А значит, нам предстояло построить укрепление, исходя из двух целей: во-первых, место должно быть удобным для обороны, а во-вторых, нужно, чтобы к нему можно было легко доставить припасы из нашего ущелья.
– Самое обидное, – заметил Борборыч, – что если Железную захватит Обитель, то они смогут легко перекрыть вход нам, а вот мы так сделать не сможем!
– Мысли мои читаешь! – кивнул я. – Остаётся только закрепиться здесь так, чтобы никакие обителевцы нас не могли выбить.
Однако вот такого идеального места здесь не было. В Железной долине дно было достаточно ровным – без возвышенностей и без трещин. И большая часть этой земли была нам нужна в качестве источника железа, а не места для крепости. Южный, западный и восточный склоны были крутыми – без уступов и удобных мест для строительства. Как ни крути – но либо надо строить крепость прямо перед ущельем, через которое мы сами приходили в Железную, либо на насыпи с юга, где нет ни воды, ни деревьев.
И самое обидное было в том, что система вовсе не спешила нам помогать. То есть вот это «удерживать долину» было весьма расплывчатым определением, которое нам было не слишком понятно. Во-первых, что именно считается «долиной»? Где её границы? Во-вторых, если в долине присутствуем и мы, и обителевцы – будет ли это считаться удержанием? Ну и в-третьих, будет ли считаться накопительный эффект за все посещения долины, или нужно безвылазно держать здесь гарнизон, не пуская врага?
В итоге решили всё-таки строиться со стороны своего ущелья, исходя из того, что там можно будет хотя бы припасы подвозить и подкрепление подгонять. Пока решено было сделать нечто вроде лагеря с земляным валом (а заодно и руды вокруг накопать!) – чем мы и занялись, дожидаясь подхода основных сил.
День двести четырнадцатый!
Вы продержались 213 дней!
Проснулся я от шума, топота и громких голосов вокруг. Ночевал я под навесом, сделанным на скорую руку, закутавшись в свой неизменный спальник. Лагерь бурлил, принимая основные силы, которые втягивались в долину из ущелья. Звучали команды, приказы, ругань… Всё как обычно, в общем, в местах большого скопления людей. Хотя в нашем лагере немалую долю бардака создавал ещё и Птеро, которому вся эта движуха очень нравилась. Стоило кому-нибудь начать переругиваться, как рядом немедленно опускался крылатый ящер и начинал активно верещать с третьей стороны. Плутон за ним бегал и уговаривал не вмешиваться… А потом я попросил уже его самого не мешать питомцу, и на все жалобы ополченцев с рабочими на Птеро отвечал, что между собой надо дружить, а не сраться.