Жесткий контакт
Шрифт:
– Этот, как вы изволили выразиться, «молодец», нас дожидаясь, всю одежду на преступнике в клочки изорвал.
– Зачем?
– Искал на теле преступника «НОВЫЕ ЗНАКИ», дубина.
– Дубина, полагаешь?
– Так точно, дуб дубом. Когда мы соседей опрашивали, он...
– Верю тебе, юнкер, отставить подробности. Ступай-ка, Тима, и ты на первый этаж парадную караулить.
– Евграф Игоревич!
– Батюшки мои, вы гляньте-ка на него, господа офицеры! Сейчас разрыдается юнкер! Сам сказал – околоточный дубина, вот и ступай, подстрахуй недоумка на боевом посту.
Смотреть на Тимура Ахметова
– Выше нос, Тима. – Карпов заговорщически подмигнул юнкеру. – Обещаю, долго скучать в обществе дубины Власа тебе не придется. Помнишь, что я ему велел?
– Никого не пускать.
– Именно – «никого». Но существуют индивидуумы, которых хренушки околоточный остановит.
– Сообщники преступника?! – глазенки юнкера полыхнули, спина выпрямилась, плечи расправились.
– Кабы так, и одного околоточного хватило, без юнкера-жандарма. Ступай вниз, Тима. И бди. Бегом а-рш!
Юноша сиганул вниз по ступенькам полутораметровыми прыжками. В два прыжка миновал лестничный пролет, в один преодолел площадку ниже этажом и пропал с глаз.
– Умеете вы, ротмистр, заставлять людишек служить вам не за страх, а за совесть, – позавидовал поручик Приловский, в последний раз затягиваясь скуренной до фильтра сигаретой. – Досужему служаке покажется, что теряете драгоценное время в зряшных беседах с подчиненными, ан нет. Собачью преданность в людишках будите мастерски, приятно понаблюдать.
– Спасибо за комплимент, поручик. Слава богу, на вас и без моего программирования можно положиться.
– Будьте покойны. Остаюсь за дверью вторым эшелоном обороны. Многого не обещаю, но десять минут удержу за порогом и английскую королеву, и китайского императора.
– Эх, кабы королева с императором пожаловали, да хоть и хан с ордой, еще полбеды... – махнул свободной от трости рукой Евграф Игоревич, входя вслед за штабс-капитаном Котосовым в двадцать девятую квартиру. Дверь за спинами Карпова и Котосова закрылась, поручик Приловский остался часовым на лестничной площадке.
– Куда? – спросил ротмистр.
– Жертвы в комнате справа, – показал штабс-капитан.
Прихожая, слабо освещенная подслеповатой электрической лампочкой, продолговатый холл с ответвлением-аппендиксом на кухню и по дороге в сортир. Комната справа открыта. С порога не видно трупов в ней, но стоит пройти в холл, и картина убийства как на ладони.
Шесть трупов. Все убитые – мужчины примерно одного возраста, лет тридцати пяти – сорока. Одеты единообразно, в темные костюмы, в белые рубашки, все при галстуках. Все шестеро рослые, стройные, подтянутые. Во всяком случае, при жизни были таковыми. У всех огнестрельные ранения, как пишут медэксперты, «несовместимые с жизнью». На белой ткани сорочек подсыхают кровавые пятна, на темных пиджаках кровь видна хуже. У одного пиджак расстегнут, пуля пробила галстук, оставив аккуратную дырочку в бежевом шелке.
– Сфотографировали? – уточнил на всякий случай ротмистр.
– А то как же? – в голосе штабс-капитана прозвучала нотка обиды.
– Проверили?
– Естественно. У всех на груди ЗНАК. В
– С порога, беглым огнем?
– Да. Из пистолета системы Макаров. Музейная редкость. Показать?
– Лишнее.
– Отнюдь. Пистолет тяжелый, в руке лежит неудобно, полезно его попробовать...
– Оставьте, штабс! И без пробы ясно, что ни вы, ни я с шести выстрелов точно в цель по шести движущимся мишеням не попадем. Сноровка надобна, тренировка и... – ротмистр в задумчивости огладил подбородок, – ...и уверенность, что ЗНАК не спасет от пули. Сумасшедшая убежденность.
– По статистике в двадцати процентах случаев ЗНАК...
– Ах, оставьте! Какая статистика, право слово?! Вот она, перед вами, ваша статистика, любуйтесь. Стопроцентный результат! Как и в прошлом году в Петербурге. Там, правда, было пятеро убитых, но какая разница?! ЗНАК не сработал ни здесь, ни там.
– В Питере убили пятерку «Стрелков»...
– Застрелили «Стрелков». Каламбур получается Аналогичный каламбур, я уверен, и в нашем случае.
– Подозреваете, что наша шестерка – члены Ордена «Белой Стрелы»?
– Уверен!
– Следуя уставу Ордена, «Стрелки» формируют группы по пять бойцов в каждой. Факт неоднократно проверенный, подтвержденный документально.
– Заблуждение! Дезинформация «Белой Стрелы». Просмотрите сводки пограничников. За минувший квартал погранцы заарканили несколько карательных троек «Стрелков».
– С чего вы взяли, что это были обязательно тройки? «Стрелки» пробивались в Д.З. с боями, теряли людей...
– О пленных или убитых «Стрелках» в сводках ни слова. Эти шесть трупов, я уверен, составляли две боевые тройки. Орден вербует в основном бывших и действующих службистов, привыкших работать по трое. Жандармский патруль – трое офицеров. Опергруппа СГБ – опять же три спеца. Скаутов учат работать в тройке, армейское отделение – арбалетчик, гранатометчик, связист.
– Гм-м... А мысль интересная. Цепляет мозговые извилины, как тот крючок рыбку.
– Вот и зацепите мыслишкой-крючком мозги гостей, когда они нагрянут. Леску-болтовню потуже натяните и помотайте гостюшек подольше, выиграйте для меня лишних минут пятнадцать, договорились?
Штабс-капитан Котосов беззвучно рассмеялся, мотнул головой, состроив презабавную рожу.
– Восхищаюсь вами, Евграф Игоревич! Плут вы этакий! А я, дурачок, недоумеваю: чего это вдруг ротмистр со мной лясы точит, время теряет! А он, оказывается, его не теряет, а подсказывает, как времечко отыграть!
– Уже теряю. Посмеетесь без меня, когда покажете, где задержанный. Во второй комнате?
– Нет, вон в ту дверцу пожалуйте, в ванную. Квартира старинная, нестандартная. Сортир возле кухни, а ванная в другом конце, в жилом, так сказать, секторе.
Евграф Игоревич двинулся к крашенной маслом дверце, которую при беглом осмотре холла посчитал за дверь кладовки.
Приблизительные временные прикидки обнадеживали. Раз гости еще не объявились, минут десять есть изначально. Плюс пару минут подарит околоточный Влас. Пяток отыграет юнкер. Подъем по лестнице – две минуты. Поручик обещал выстоять десять минут, штабс-капитан продержится пятнадцать. Итого, без малого, три четверти часа. Скромно для настоящего допроса, однако и на том спасибо, не до жиру.