Жёсткий ночной тариф (Бронированные жилеты)
Шрифт:
— Не пропустишь? — характерным, лишенным обертонов голосом пропел Скубилин.
— Нет, Василий Логвинович. Не беспокойтесь!
Они говорили о директоре вокзального ресторана, тихом, вечно трезвом кавказце Гийо.
— Что-то долго он сегодня!
— Ничего, придет!
Указание завести разработку на Гийо поступило два месяца назад сверху, непосредственно от Скубилина, и дело, которое завели на ресторан, оперативники называли между собой «Генеральским».
— Только чтобы все тонко!.. — не раз предупреждал Скубилин. —
Генерал известен был как ярый матерщинник, в чем особо преуспел помощником одного из ныне действующих замминистров — Жернакова. Тот начинал обычно смеяться еще прежде, чем его любимец открывал рот, чтобы изрыгнуть очередную похабщину.
К делу Гийо Картузов вначале отнесся скептически, посчитав очередной генеральской блажью.
«Подумаешь, директор ресторана! Ну, отстегивают ему… Официантки, завпроизводством, буфетчицы. Где этого нет?»
Потом задумался. Взглянул на дело пошире.
Нетрудно было догадаться, что Скубилин уйдет назад в министерство — но уже на самостоятельную работу. В управление внутренних дел на Московской железной дороге приходил он ненадолго, чтобы получить генерала, и теперь готов в обратный путь. Для этого ему требуется Большое Дело, на волне которого добудет он новую должность. Дело, о котором Жернаков сможет доложить министру или его первому заместителю, о котором долго еще будут упоминать в разных обзорах и сводках.
Картузов прикидывал и так и эдак.
У Скубилина был верный нюх. Он не стал бы интересоваться пустяками.
Директором ресторана начали осторожно заниматься. Оказалось, человек он при деньгах. Кроме двух дач, построенных на его участке в Купавне, купил еще двухэтажную дачу в Мичуринце для любовницы, которую полностью содержал.
Двадцать буфетов по двадцатке ежедневно, да официантки, да «коробейники» у вокзала. Да самый большой налог с завпроизводством… В день выходила кругленькая сумма.
И все же Картузов был уверен: не этим скромная фигура директора ресторана привлекла внимание Скубилина. Но чем?
На всякий случай Картузов держался в тени. Разработку санкционировал его заместитель подполковник Омельчук — ухватистый оперативник, добившийся места не связями, которых у него не было, а силой лишь милицейской цельности, нахрапистости, отсутствию других устремлений, кроме служебных. Грубой лестью, повадками легавой и полной преданностью начальству. Омельчук формально и курировал дело.
Делу дали название «Форель» по имени рыбы, водившейся у Гийо на его исторической родине.
Первые же оперативные мероприятия убедили Картузова в том, что он поступил осмотрительно.
Каждую неделю, пока велось дело, то один, то другой сотрудник БХСС проверял в информационном центре, нет ли у какого-либо органа милиции материала на Гийо. Каждый раз после этого Картузов убеждался: у делавших запросы не было серьезных поводов для обращения в информационный центр.
Кто-то тщательно опекал Гийо, следил,
Сам фигурант вел себя спокойно и ни разу не изменил заведенным правилам.
На свадьбу старшего сына снял ресторан Дома архитекторов и оплатил прилет в Москву не менее двух сотен знакомых и родственников.
Не меньше приехало и москвичей. По сводке наблюдения Картузов легко установил, что номера машин, на которых раскатывают друзья Гийо, отнюдь не простые — большая часть их принадлежала МК и Моссовету, но встречались как закрепленные за МВД и Главным управлением внутренних дел Москвы, так и за Главным управлением торговли.
— Окружение у него сильное! — заметил как-то Картузов в разговоре с начальником управления. — Из Мичуринца на трех машинах махнули на Грановского в закрытый распределитель. Опаздывали. Всю дорогу гнали под красный свет, гаишники только козыряли. Арест произведет на них, конечно, шоковое впечатление…
— А хрен с ними… — прокричал петушиным своим фальцетом Скубилин. — Пусть они ему с Грановского в тюрьму языки копченые носят! Сосиски в банках…
— Не может быть, чтобы Гийо не отстегивал дальше наверх…
— А это и предстоит тебе с Омельчуком выяснить, милый!
— Поприжать Гийо, и они забегают… — фамильярно рассуждал Картузов. — А что? — Он любил разыгрывать перед Скубилиным роль прежнего бедового парня, которому нечего терять, — личного шофера, посвященного в скрытые за семью замками тайны хозяина. — Вы опять в министерство. На повышение. Кублатого — на пенсию. Вы на его место. А мне… — У Картузова кончался срок подполковничьего звания. — Папаху…
— До времени не выпячивайся, — серьезно советовал Скубилин. — Помни. Достать тебя очень легко. Через начальника розыска. Игумнова. Через укрытые преступления…
— Такого у нас нет!
— Ты мне мозга не полоскай. Я не девочка. Поймают — тогда никто не поможет. Даже я! КГБ за этим тоже следит. При желании мигом накроют!
— Осторожность — главное. Это уж закон! — хитрил Картузов. — Ваш ученик. Знаете…
— Сам все проследи… — нынче Скубилин не спешил заканчивать разговор, что-то тянул. Недоговаривал. — Все-таки странно, что его все нет…
Игумнов дернул дверь. Дежурная часть оказалась заперта изнутри — редкий случай! В окошке показался милиционер… На нем был в ядовито-зеленого цвета камуфляже бронежилет, закрывавший грудь и подбрюшье. В руках вахтер держал автомат.
— Кто там? — крикнул из дежурки Картузов. — Я же сказал, чтоб никого!
— Это начальник розыска… — отозвался милиционер.
— Заставь дурака Богу молиться, — возмутился Картузов. — Игумнова не пустить!..
«Преступник задержан, а они все стерегутся… — подумал Игумнов. — Кого? Сообщников? Чужую группу захвата?»